Андрюша

Поезд метро устремился от станции Баумвал к центру города. В окне промелькнули башни ганзейского торгового центра, полукружья мостов Нидербаум, старинное здание полицейской вахты, мост Вильгельмины. Из памяти выплыло, как мы с Андреем пробегали здесь, торопясь на работу. Тогда, в 1995 году, за мостами вдоль набережной тянулся высокий дощатый забор. В огромных корпусах на всех этажах горел свет, кипели монтажные работы.
Андрея уже нет, может быть поэтому вспоминаю его каждый раз, проезжая Баумвал?
Он работал на этом объекте с начала строительства центра. В ту пору ему было лет 45. Сред-него роста, крепко сложенный, с открытым приветливым лицом и внимательными серыми глазами, Андрей располагал к себе людей. По профессии инженер, он прекрасно разбирался в телевизорах и компьютерах, быстро освоил специальность электромонтажника. Большая бригада состояла в основном из местных немцев. Тем не менее Андрею поручались сложные работы, с ним считались, и его ценили. Когда начальник случайно узнал, что тот страдает от высокого давления крови, то тут же устроил в хорошую кардиологическую клинику. Через три дня Андрей вернулся на стройку здоровым.
В бригаде я был новичком, и он терпеливо, внятно объяснял и показывал, что и как нужно делать. Ведь приборы, инструменты и технология работ значительно отличались от совет-ских, а инструкции на немецком языке не всегда понятны, да и времени не хватало на их изу-чение.
В Гамбурге мы стали «земляками», т.к. жили вместе в общежитии нашей фирмы, а семьи ос-тавались в Ростоке. Домой возвращались только в пятницу.
Андрей приехал из Казахстана с молодой красивой женой и трёхлетним сыном Павликом. Хо-тя в родительском доме говорили по-немецки и придерживались старых традиций, воспитала его всё-таки советская среда, где власть единственной партии казалась вечной и незыблемой. Молодые парни из комсомольцев нередко становились коммунистами и женились на русских. Надеялись, что у детей жизнь сложится полегче, чем у отцов. Так думал и Андрей.
Перестройка многое изменила. От родных и знакомых, выехавших в Германию, знал, что мате-риальное благополучие, медицинское обслуживание, социальная защищённость,т.е. уровень жизни, здесь несравнимо выше, чем в Казахстане или России. И, если ты не дурак и не лентяй, сумеешь жить достойно на «исторической родине». Мысль о переезде полностью захватила Андрея. Первая жена не хотела об этом и слышать. И вот, прожив вместе более 20 лет, имея взрослых детей, он подал на развод. Но совесть была не спокойна, и тайком от второй жены переписывался, посылал деньги, оформлял документы на переезд сына и дочери в Германию.
Андрей прекрасно владел языком, усвоил привычки и вкусы местных немцев. И всё же лёгко-го русского акцента было достаточно, чтобы спрашивали: «Откуда приехал?» И сразу между
людьми возникала дистанция. А самолюбие получило ещё один удар. Прошло немало време-ни, пока понял, что приезжие здесь – чужие. Как-то невесело пошутил:
«Знаешь, наверное, русский акцент уйдёт со мной в могилу!»
После драмы с первой семьёй все надежды возлагал на маленького сына. Андрей в нём души не чаял, хотел дать хорошее образование и воспитание. Всегда появлялся в доме с игрушками, книгами. Называл сына Паулем и говорил только по-немецки. Молодая жена языка не знала. В Ростоке всё было ей чуждо, и отдалять от себя единственного сына не желала. Когда в очеред-ной приезд Андрей убеждался, что онемечивания сына не происходит, сердился на жену, скан-далил, напивался. Планы рушились на глазах. Жизнь теряла смысл. Он ходил мрачный, замы-кался в себе.
Как-то мы не поехали на выходные в Росток, уж очень тяжёлой выдалась трудовая неделя. Я предложил своей жене познакомиться с Гамбургом. В субботу встретил её на вокзале, и целый день показывал город. А рано утром в воскресенье Андрей повёл нас на Фишмаркт в Сан Паули. Этот рынок – гамбургская экзотика, зрелище никого не оставляет равнодушным. Даже в пасмурный зимний день здесь гремит музыка, наперебой кричат торговцы, зазывая покупате-лей, гурманы тут же у лотков лакомятся рыбой во всех видах, царит весёлая праздничная атмо-сфера. Традиция воскресных прогулок горожан по Фишмаркту появилась в начале 18 века.
Андрею понравилась копчёная рыба, а мы купили недорого свежего лосося. В общежитии он уединился в комнате с покупками и пивом, жена стала хозяйничать в просторной кухне, а я по-могал. Пригласили Андрея к столу. Вначале он стеснялся и отказывался, а затем, прихватив оставшиеся припасы, присоединился к нам и по достоинству оценил уху и жареную рыбу. Мы провели вместе весь вечер, и он как будто «оттаял», стал раскрепощённее.
Монтажные работы на строительстве завершались, большого числа рабочих не требовалось, и меня перевели в Берлин. По выходным Андрей звонил нам в Росток, подолгу разговаривал. По голосу я догадывался, что он выпивал. На правах старшего называл его «Андрюшей» и журил за пьянство.
Отношения с молодой женой становились всё напряжённее. В конце концов они развелись. Домой наезжал он теперь изредка – лишь повидать сына. Нашёл хорошо оплачиваемую работу с компьютерами, снял двухкомнатную квартиру. Похвастался: «Теперь я тружусь, не переоде-ваясь!» Познакомился с симпатичной продавщицей из универмага, местной немкой, по душе пришёлся её покладистый, добрый характер. Дважды отдыхал с ней на Канарских островах. Андрюша стал реже выпивать и казался довольным жизнью. Месяца два звонка не было, я за-беспокоился и пустился на розыски. Вдруг узнаю: Андрюша скончался от сердечного присту-па, а дома никого не было. Мы с женой расстроились.
Так внезапно и нелепо закончилась жизнь совсем не старого, очень способного человека. Виновата ли только привычка к выпивке?
Цивилизованное общество даёт всем шанс состояться. Многие переселенцы крепко стали на ноги, взяли кредиты, построили дома, дали образование детям. Об этом мечтал и Андрюша. Переезд в другую страну и неизбежные трудности преодолел спокойно, полностью отказав-шись от прошлого.
Но не хлебом единым жив человек. Он нуждается и в душевном, психологическом комфорте. Два Андрюшиных развода оставили глубокие, не заживающие раны. Тылы разрушены, опе-реться не на кого. Наверное, новая приятельница была слабым утешением. Мечты не сбылись, депрессия от разлуки с маленьким сыном давила всё сильней и сильней. В новой жизни, в чужой стране потерял себя.
…. Станция Баумвал осталась далеко позади, а грустные воспоминания не оставляли меня.

Александр Коварский

Verfasst von:
Maria Stroiakovskaya