Реформация

Текст: Юрий Одессер

В прошлых номерах мы писали о Гамбурге Средних веков. Этот длившийся более пятисот лет период закончился Реформацией, с которой начался отсчет Нового времени.

Переход к протестантизму совершался в Германии и вообще в Европе через серьезные потрясения, кровопролитные войны. Нашему городу удалось избежать этой тяжелой участи. Протестантизм был введен здесь вполне по-ганзеатски, по-деловому. Как это произошло?

За что боролись?

Лютеранство возвело работу на уровень богоугодной добродетели, и этим было очень созвучно представлениям трудолюбивых ганзеатов. Когда большая часть гамбуржцев перешла в протестантизм, но католиков оставалось еще довольно много, ситуация в городе раскалилась и грозила стать неуправляемой.

Чтобы избежать жестокостей, жертв и разрушений, которых было в избытке в других городах, гамбургский Совет устроил диспут между теологами старого,  католического, и нового, протестантского, толка. Целых 11 часов они обменивались… нет, не оскорблениями и тумаками, а аргументами. Как писал современник, «паписты не находили в Евангелии подтверждений своим установкам, тогда как евангелисты это делали блестяще». В итоге городской Совет посчитал позицию протестантской стороны более убедительной. Католическим теологам было предложено перейти в лютеранство, либо покинуть город.

Целый год ушел на подготовку документа о новом церковном порядке, который в следующем, 1529 году, был единогласно утвержден гамбургским Советом и парламентом (Bürgerschaft). В том же году был введен новый гражданский порядок – так называемый «Lange Rezeß» – некий аналог конституции. Гамбург перешел в лютеранство.

Помимо вопросов веры, не последнюю роль в происходящем сыграл трезвый экономический расчет. Ведь католические священники и монахи со своим немалым церковным имуществом  были в ведении Папы римского, не подчинялись городским властям и не платили налогов. Они из всего делали деньги – даже самый большой грешник мог купить себе место в раю. Церковь превратилась в богатейшего собственника – ей принадлежали деревни (Бармбек, Айльбек – ныне районы Гамбурга), доходные дома, земельные угодья. Сдача земли в аренду, продажа прав на рыбную ловлю и охоту тоже  пополняли церковную кассу.

После Реформации все эти богатства реквизировали и объявили собственностью города. Отменили многочисленные церковные поборы, которыми покрывались  непомерные (но вполне мирские) расходы отцов церкви.

Произошли изменения в социальной сфере: раньше священники раздавали милостыню странствующим монахам и нищим, теперь 12 представителей церквей – Oberalten – на общественных началах помогали старым, больным, вдовам и сиротам. Появилась новая форма благотворительности, специфическая для протестантизма – субсидии для самопомощи, для восстановления самообеспечения. Реформировали  и школу – наряду с религиозным образованием (для будущих священников) ввели секулярное, т.е. светское, гуманитарное образование.

Протестантизм привел к децентрализации власти в нашем городе. Часть дел правительства (Совета) перешла в ведение выборных церковных коллегий: участие в разработке законов, контроль финансов и пр. Католическую вертикаль власти с папой на вершине заменили автономными выборными органами. С введением лютеранства в Гамбурге произошла своеобразная религиозная демократизация при одновременном росте влияния церкви на политическую жизнь.

Набат не понадобился

Рассудительные гамбуржцы провели религиозную революцию как деловое мероприятие. Через 8 лет известный протестантский деятель Philipp Melanchton отметил: ни в одном северогерманском городе реформация не прошла так мирно и успешно, как в Гамбурге.

А ведь были моменты, когда город оказывался прямо-таки на краю пропасти. После  поражения в дебатах наиболее непримиримые и решительные католики собрались в монастыре  Св. Иоанна, который был тогда центром папистской реакции. Возбужденные речами экстремистов, они дошли до крайностей и провозгласили: «Отпавших от истинной веры следовало бы посадить в мешки и проверить священным огнем». От слов перешли к делу и планировали ночью поджечь город. Но пожар – это была только первая часть адской затеи. Во второй части они собирались устроить грандиозную резню евангелистов, воспользовавшись паникой и неразберихой во время пожара. Нечто подобное через 40 лет произошло в Париже  и было названо Варфоломеевской ночью.

О глубине проработки плана можно судить по такой детали. В Гамбурге был хорошо налажен механизм предупреждения и борьбы с пожарами и наводнениями, случавшимися по несколько раз в году. Бороться со стихией начинали, услышав звон набатного колокола (Sturmglocke) с башни Св. Николая. Так вот, чтобы лютеране города  не узнали о грозящей опасности, заговорщики заблокировали колокол. Казалось бы, чего  проще: нет набата – нет реакции на реакцию. Однако, «Все в руках Божьих», – считали протестанты. «Всевышний лично – писал хронист – наслал на город такой ураган с громами, молниями и обильным дождем, что люди стали думать о конце света». Контрреволюция папистов не состоялась.

О заговоре стало известно, но Совет города определил довольно мягкое наказание для экстремистов – пятерых самых активных изгнали из города. Почему так «нежно» с ними обошлись? Во-первых, заговор остался на словах, а во-вторых, в Гамбурге еще было так много католиков, что мудрые отцы города решили страсти не возбуждать. Но здание монастыря – «гнезда» папистов – по решению Совета было разрушено, а все владения реквизированы. Часть монашек насильно обратили в лютеранство и выдали замуж.

Привидения против реформы

Почти повсеместно Реформация сопровождалась уничтожением в церквях символов старого порядка – икон, утвари, даже распятий. Художественной ценностью вещей громилы пренебрегали. Наш город тоже не остался в стороне от варварского иконоборчества (Bildersturm). У одной из таких «акций» – весьма причудливая судьба.

Около Schaartor (Rödingsmarkt) стояла старая капелла. Согласно легенде, именно здесь впервые ступил Св. Ансгар на землю тогда еще Хаммабурга.  В капелле висела икона Божьей матери –  патронессы Гамбурга. Там моряки молились перед отплытием и оставляли пожертвования чудотворной иконе. А кто этого не делал, мог и не вернуться. Связанные с морем прихожане капеллы вместе с женами образовали Братство Св. Якова (Jakobinesbrüderschaft). В 1531 году алтари, иконы и статуи святых были разбиты лютеранами. Икона Девы Марии исчезла. Оставшиеся ценности город оприходовал с большой пользой для себя. Хронист сообщает: «Золотые и серебряные вещи, сосуды, а также драгоценную корону с иконы Девы Марии Совет продал мастерам монетного двора». Здание капеллы сначала приспособили под арсенал, там хранились пушки, ружья, порох и амуниция, а через несколько лет устроили в нем склад зерна и магазин.

Однако вскоре началось что-то несусветное. Служащие склада, а вслед за ними жители соседних домов и охранники Schaartor стали рассказывать о страшных ночных шумах в бывшей капелле. Скрип и стоны, голоса, топот и отблески огней – особенно в дни праздников Девы Марии. Гамбуржцам было совершенно ясно, что это являются души членов Братства Св. Якова, и даже сам Св. Ансгар выражает недовольство.

Прошло полвека, а стоны и плачи  продолжались. Тогда высокочтимый Сенат решил как-то урегулировать дело. Но где ошиблись? И что нужно исправить? Посчитали, что вещи, предназначенные близким самого Бога, нельзя было использовать для мирских и, тем более, торговых дел. Решили на этом издавна освященном месте создать дом для сирот  и, чтобы окончательно успокоить души членов Святого братства, передать детям все ценности и имущество капеллы.

Так как в торговом городе все дела строго документировались, не составляло большого труда найти ведомости о конфискациях. В итоге сиротский дом, построенный в 1604 году по образцу лондонского, получил все деньги до последнего пфеннига.

Тем не менее, рассказы о явлении духов не прекращались. И сейчас старики поговаривают, что именно эти бесплотные существа тормозят проходящее рядом строительство Эльбфилармонии…

До встречи в следующем номере, дорогие читатели.

Verfasst von:
Maria Stroiakovskaya