На волнах памяти в вечность. В Любеке скончался Гюнтер Грасс

01. May, 2015 0 Comments

Текст: Наталия Зельбер

Фото: Интернет

Личность

13 апреля в Любеке в возрасте 87 лет скончался Гюнтер Грасс – самый значительный из современных немецких прозаиков.

После Зигфрида Ленца это вторая невосполнимая литературная утрата. В отличие от негромогласного Ленца, Грасс – фигура бунтарская и противоречивая, что сказалось и в его творчестве, и в политических взглядах. Неоспорим лишь масштаб личности писателя и его всесторонней поистину возрожденческой одаренности. Начинал Грасс как поэт, автор балетных либретто и драматург, и лишь позднее нашел себя в «коронном» прозаическом жанре. Вторая его творческая ипостась – изобразительное искусство, профессиональному изучению которого Грасс посвятил 8 лет и оставил яркий след как художник, график (в основном иллюстратор собственных книг) и скульптор.

В литературе Гюнтер Грасс заявил о себе рано и мощно «данцигской трилогией», состоящей из романов «Жестяной барабан» (1959), «Кошка и мышь» (1961) и «Собачьи годы» ( 1969), навеки прославив свою родину, которую он потерял. Созданный Грассом художественный образ Данцига

(Гданьска) стал в один литературный ряд с Дублином Джеймса Джойса и Джефферсоном Уильяма Фолкнера.

Одна из заслуг писателя в том, что он вывел послевоенную немецкую литературу на международную арену. Под абсолютным влиянием Грасса начинали такие крупные авторы, как Джон Ирвинг и Салман Рушди. Кстати, в отличие от немецких критиков, их коллеги в других западных странах признали творчество Грасса сразу и высоко оценили его способность выразить дух национал-социалистской эпохи. По их мнению, писатель внес в духовное разоблачение фашизма даже больший вклад, чем Томас Манн романом «Доктор Фаустус».

Первый роман Грасса «Жестяной барабан» охватывает 50 лет немецкой истории, и в нем уже определились ключевые темы писателя: война, утрата родины, изгнание. Главный герой произведения – Оскар Матцерат, мальчик, который сознательно не хочет взрослеть и со своей вечно инфантильной позиции наблюдает за миром взрослых. Благодаря волшебному игрушечному жестяному барабану он получает возможность «прозревать» те события в прошлом, непосредственным участником которых он по причине возраста быть не мог. Для самого Грасса таким «жестяным барабаном» стала его пишущая машинка, а основой творческого метода – особое метафорическое моделирование прошлого, где автобиографические моменты предстают в измененном, как бы размытом, виде. Тогда же определился и его литературный стиль – барочно избыточный, затейливо орнаментированный, сюрреалистически-гротескный.

Отчетливо проявилась любовь Грасса к сказкам братьев Гримм, которые он переписал на современный лад. Черный юмор в описании исторических событий и смелость, с которой писатель противостоял злу, помогли ему выразить то, о чем никто не решался говорить. Дебютный роман принес ему заслуженную славу. Остальные произведения Грасса остались в тени этого шедевра, значительно уступая ему по художественным достоинствам. Не помогла при этом ни смена жанров, ни мощная рекламная кампания. Так что нобелевскую премию в 1999 году Грасс получил скореее по совокупности заслуг с формулировкой «сумел воскресить и неповторимым сказчным языком запечатлеть забытый лик истории».

Основа противоречивости его личности в том, что, выступая художественным олицетворением памяти немецкого народа военного и послевоенного поколений, он был одновременно и носителем больной совести нации. Ведь сопротивлялись фашистскому режиму считанные единицы, а основная масса с воодушевлением восприняла человеконенaвистнические идеи о превосходстве одного народа над всеми остальными. И освободиться от коричневой чумы ни Германия, ни Европа в целом не смогли без решающего вклада СССР. Советский народ выполнил эту историческую миссию, заплатив 27 миллионами жизней.

И в биографии Грасса было несколько темных страниц, которые он постарался задвинуть в глубину своей памяти. В общественной жизни и в творчестве писатель выступал пламенным обличителем нацизма, исторически постепенно «двигаясь вспять» ( название одного из его произведений военного времени) по волнам собственной памяти. Пока, наконец, в вышедшей в 2006 году исповеди «Луковица памяти» не прозвучало признание, произведшее эфффект разорвавшейся бомбы. Да, как и все в те далекие времена, он поддался ложным идеям, в 15 лет добровольно вступил в армию, а в 17 – в танковые части СС. 8 мая 1945 года под Мариенбадом Грасс попал в плен и провел год в американском лагере для военнопленных.

Всю последующую жизнь писатель, в отличие от очень многих, по крайней мере старался загладить свою вину. Отсюда его вечное стремление быть «рупором нации» и позиционировать себя как политически ангажированного автора. Тяга к парадоксальным и резким высказываниям, театральность публичных выступлений и стремление мифологизировать собственную жизнь сработало в какой-то степени и против писателя, сделав Грасса объектом пародий и карикатур. По своим взглядам он оставался вечным фрондером, интеллектуалом-леваком, традиционно для этого слоя симпатизируя партии социал-демократов. Отношение к ней Грасса можно выразить как «критическая солидарность». Со многими руководителями связывала его личная дружба. Писатель был «медийным лицом» четырех предвыборных кампаний Вилли Брандта, выступая как «странствующий партийный проповедник», писал для него речи. Столь же тесные отношения были у него позже с Герхардом Шрёдером.

Активная политическая позиция Грасса впервые проявилась в 1961 году в открытом письме Анне Зегерс по поводу сооружения Берлинской стены. С тех не было ни одного крупного явления, на которое он бы не откликнулся. Писатель выступал против захоронения в Германии ядерных отходов, за признание геноцида армян, недвусмысленно высказался и на тему карикатур на пророка Мухамеда. А в 2012 году, озабоченный вечной напряженностью на Ближнем Востоке, в полемической запальчивости нарушил негласное табу на критику Израиля и его политики, действовавшее 63 года со дня основания ФРГ.

Своим стихотворением об израильских атомных бомбах он обрушил на себя шквал критики, которой не ожидал. И действительно, антисемитом Грасс никогда не был. Страстно обличал Холокост и создал полнокровные еврейские образы в своей «данцигской трилогии». Правда, трезвые головы сумели вовремя отделить зерна от плевел. Вот что пишет по этому поводу авторитетный израильский публицист Том Сегев (Tom Segev): «Я уверен, что в памяти потомков останутся не этот скандал и саморазоблачение писателя в юношеских грехах, а заслуги литератора, помогшего немцам переработать травму нацистского прошлого».

До последнего вздоха Грасс сохранял интерес к событиям современности. Его тревогу вызывала нарастающая эскалация локальных войн, которая может привести к третьей мировой. Неизменной оставалась его симпатия к России. Он неоднократно призывал Запад понять русских и президента Путина и стараться вести незвисимую от США международную политику. Размышляя о судьбах человечества, писатель пытался представить себе своих персонажей в современном капиталистическом мире, который сам себя уничтожает. Так, по его мнению, Оскар Матцерат, герой «Жестяного барабана», стал бы, наверное, компьютерным хакером.

Теперь, когда творческое наследие Грасса окончательно вступило в фазу академического изучения, его исследователи и СМИ будут концентрироваться на вкладе писателя в мировую культуру, а не на его идеологических противоречиях. Во всяком случае, этой уникальной фигуры «человека с тысячью лиц» нам всем будет очень недоставать.