Услышать краски и увидеть музыку

Творчество

10. Oct, 2019 0 Comments

Текст : Роман Юсипей
Родиться в Санкт-Петербурге, быть удостоенной престижной музыкальной премии «Echo Klassik» и нарисовать десятки картин. Открыть персональную выставку в Берлине и организовать уникальный камерный фестиваль в Гамбурге. Совместить это, кажется, невозможно. Но по крайней мере одному человеку такое под силу. Знакомьтесь – пианистка и художница Елизавета Блюмина.
Когда 19-летняя Лиза впервые оказалась в городе на Эльбе, она почувствовала себя как в волшебной сказке. За плечами была только что одержанная победа на международном конкурсе и приглашение учиться в Высшей школе музыки Гамбурга у знаменитого Евгения Королева.
Как данность – четыре чемодана, наполненных нотами, отсутствие в багаже немецкого словарного запаса и бесконечная очарованность архитектурой доселе невиданной страны.
Язык удалось выучить за два месяца без посещения курсов – путем “копирования” ежевечерних телевизионных Tagesschau (соученики и педагоги потом дивились витиеватости длиннющих фраз). Подстегивали запоздало вспомненные заветы, данные еще бабушкой: «Без немецкого ты никогда не станешь настоящей пианисткой, не сможешь играть Моцарта, Шуберта и Брамса».
Тоску по дому удалось утолить куда более радикальным способом. После долгих уговоров мама – известнейший педагог Санкт-Петербургской консерватории по камерному ансамблю Мара Медник – последовала за дочерью в Германию и стала профессором в той же Высшей школе музыки, где и проработала целых пятнадцать лет.
А с самой собой Елизавета Блюмина совершила подлинное чудо – в музыкальном мире, где пианист – пожалуй, самая распространенная профессия, а конкуренция запредельно высока, она нашла собственный репертуар и обрела свой узнаваемый «голос».
Объектом ее страсти стала музыка XX и XXI столетий со всем комплексом взрывных противоречий, присущих современности. И в том, что она делает, Блюмина убедительна настолько, что навстречу этому музыкальному потоку идут не только слушатели, но и консервативно настроенные директора радиокомпаний. Те охотно берут диски исполнительницы, имеющие, по их мнению, настоящую печать успеха.
Пианистка Блюмина ни много ни мало поставила себе цель записать все фортепианные произведения Григория Фрида и Мечислава Вайнберга. Композиции последнего, до недавних пор известного лишь по музыке к фильмам «Летят журавли» и легендарному «Винни-Пуху», кажется, были обречены на забвение. Когда-то, предложив Санкт-Петербургской филармонии программу из произведений Вайнберга, Елизавета получила растерянный ответ: «Мы не знаем такого композитора».
Теперь она по праву может гордиться тем, что в нынешнем ренессансе его наследия, происходящем по всему миру, есть и ее лепта. Знаменитый скрипач Гидон Кремер однажды сказал: «Спасибо тебе за то, что заразила меня этой музыкой!».
Стоит ли удивляться, что в 2014 году за лучшую аудиопрезентацию XX века пианистка удостоена премии Echo Klassik. А выдающийся композитор Валентин Сильвестров, прослушав диск со своими миниатюрами в исполнении Блюминой, прислал ей письмо: «Эпиграфом к этому CD может быть такое motto: «Семьдесят минут счастья против тысячи лет горя!».
Дальше, как в старой притче: «Кто имеет, тому дано будет и приумножится». Еще в детстве Лиза могла представить, какой цвет у той или иной ноты. И пять лет назад, в ставшей вторым домом берлинской квартире у пианистки открылся новый дар – краски, которыми в воображении переливалось то или иное музыкальное произведение, теперь сами попросились на холст.
Учиться пришлось у самой себя, придумывая стили, безжалостно замазывая ненравящееся, и шаг за шагом прокладывая собственный путь к умению использовать цвета. «Не ищите в моих картинах логику, – говорит Блюмина. – У меня все дело в красках. В их элементарном обогащении, балансе и смешивании».
«Поначалу иногда долго не получается, но потом меня вдруг кто-то будто начинает вести. Я совершенно не могу понять, почему так, почему именно такие формы. И заранее не могу предвидеть, что это будет за картина», – продолжает она.
Естественно, Блюмина не была бы собой, если бы многие ее работы не были связаны с каким-то музыкальным сочинением или личностью композитора. Поражающие своею яркостью акриловые «Дебюсси», «Брамс», «Winterreise», «Чайковский», «Стравинский», «Мессиан» – лучшее тому подтверждение.
А чувство свободы, которое дарит именно такое воплощение музыки, по признанию Елизаветы, ни с чем не сравнимо. «Когда я рисую, то, в отличие от себя самой как пианистки, не ограничена какими-то рамками, традициями, канонами. Я могу смешивать самые «кошмарные» цвета с другими «кошмарными» цветами».
Разумеется, такое вопиющее «безобразие» не могло долго оставаться незамеченным. 6 сентября в известной берлинской галерее «Makowski» состоялось триумфальное открытие первой персональной выставки Елизаветы Блюминой. Последовали приглашения в Нью-Йорк, Дортмунд, Кельн. Огромным комплиментом стало признание ее профессиональными художниками. Но самая большая награда – реакция множества людей, в один голос заявляющих, что ее картины дают особого рода позитивную энергию, заряжающую творческим настроением.
Впрочем, долго почивать на лаврах Блюминой не дает десятый – юбилейный – Гамбургский фестиваль камерной музыки, открывающийся 29 октября. Елизавета возглавила его еще в 2012 году и с тех пор вкладывает в его традиционные семь концертов всю свою фантазию.
Эти усилия не проходят даром – в избалованном культурными событиями Гамбурге этот фестиваль, специально не рекламируемый, давно обрел заслуженную популярность у преданных слушателей.
Эта публика открыта экспериментам и способна вдохновить любого артиста. Будь то прославленный виолончелист Александр Рудин с программой к 100-летию Галины Уствольской (29 октября в Laeiszhalle). Или фантастический венгерский скрипач Барнабас Келемен (4 ноября в Elbphilharmonie). И, конечно же, участники впечатляющего концерта – закрытия фестиваля (там же 8 ноября).
В этот день миру будет впервые представлена новая версия «Рапсодии в стиле блюз» Джорджа Гершвина для рояля (соло Елизаветы Блюминой), вибрафона (харизматичный Андрей Пушкарев) и квартета саксофонов «Сlair-obscur».
Действительно, что-то сродни написанию новой картины, где краски всего мира, перемешавшись в восхитительной феерии, дарят ощущение счастья, с которым можно жить, бесстрашно подставляя лицо порывам ветра с Эльбы.