Одесса, Гамбург, далее – везде

Alexander Tsymbalyuk


Многие наши читатели – любители классической музыки – часто ходят в оперу. Понятно, что им интересно побольше узнать о соотечественниках – артистах этого жанра. Один из них – певец Александр Цымбалюк.

– Как Вы получили ангажемент в Гамбургской опере?

– Время летит, даже самому не верится, что в новом году отмечу своеобразный юбилей – 10-летие моего пребывания в городе на Эльбе. К 2001 году я уже окончил Одесскую консерваторию и два года пел в Одесском театре оперы и балета. Хотелось, конечно, строить дальнейшую карьеру и дерзать, дерзать. Передо мной был выбор: Малый оперный (ныне Михайловский) театр в Санкт- Петербурге или Европа. Но, как это часто бывает в жизни, вмешался Его величество случай.

В 2001 г. в Гамбурге проходил набор в оперную студию, и Паата Бурчуладзе, который тогда пел в Гамбургской опере, по совету своего концертмейстера, заслуженной артистки Украины Людмилы Ивановой, порекомендовал меня. Людмила Ильинична – профессор Одесской консерватории – была моим педагогом по камерному пению. В день своего 25-летия я получил приглашение на прослушивание. О таком подарке можно было только мечтать.  Меня приняли в оперную студию, а после ее окончания я стал солистом Гамбургской оперы.

– Могу себе представить, какое впечатление на Вас, южанина, произвел после солнечной Одессы Гамбург, про который говорят, что здесь только два сезона с дождем и без.

– Поначалу мне было трудно адаптироваться, т. к. от физического самочувствия зависит «боеготовность» главного инструмента – голоса, а значит и вся моя профессиональная деятельность. Но в конце концов я справился.

– А как Вам жители самого «англосаксонского» города Германии?

– Я постарался как можно быстрее выучить язык и активнее общаться, причем не через бумагу и Интернет, а лично. Это и вокал помогли мне, в конечном счёте, продержаться так долго в коллективе театра. Кроме того, постоянное место в ансамбле предполагает огромный объём работы. Я спел за это время более 50 партий. Среди них Мазетто и Командор в «Дон Жуане», Анжелотти в «Тоске», Спарафучиле в «Риголетто», Бартоло в «Свадьбе Фигаро», Базилио в «Севильском цирюльнике», Раймондо в «Лючии ди Ламмермур»…

– Такую нагрузку можно выдержать, только если  за плечами – качественная вокальная школа…

Перефразируя Максима Горького, могу сказать, что всем хорошим во мне я обязан исключительно своим университетам, т. е. отечественной системе  музыкального образования. В музыкальной школе я начинал как пианист, что  помогает мне разучивать новые партии. В музыкальном училище обучался на отделении ударных инструментов, а в консерваторию поступил на вокальный факультет. Потом пошел еще и в аспирантуру. Во время отпуска, приезжая в Одессу, я стараюсь припасть к истокам, энергетически «подпитаться» и в очередной раз получить консультацию у моего педагога, заслуженного артиста Украины Василия Всеволодовича Навротского и неизменного концертмейстера, заслуженной артистки Украины Татьяны Кнышовой.

– Есть ли у Вас кумиры в вокальном мире?

– Конечно – и не только среди певцов-басов. Очень много даёт совместная работа с «грандами» мирового вокала. Во время моего дебюта в «Ла Скала» в партии Базилио в «Севильском цирюльнике» Россини незабываемые впечатления оставили сопрано Джойс Ди Донато и тенор Хуан Диего Флорес. А среди великих прошлого нельзя не упомянуть Федора Шаляпина с его масштабом и магнетизмом личности, а также Николая Гяурова. Из современных басов мне импонирует Паата Бурчуладзе.

– Все эти певцы блистали в партии Бориса Годунова. А каково Ваше отношение к этой роли?

– Эта партия – вершина репертуара и мечта каждого баса. Она требует от певца не только вокальной, но и актерской, человеческой зрелости. Мне уже предлагали эту роль, но я посчитал, что пока не готов к такому духовному испытанию. Хотя думаю, что моя встреча с этим персонажем обязательно состоится.

– В 2007 году я как журналистка была аккредитована на 13 Международном конкурсе им. П. И. Чайковского в Москве и хорошо помню Ваше выступление и победу…

– В конкурсе был заявлен сильный состав участников, поэтому я не был уверен, что смогу что-то выиграть. К тому же, я не обладаю «спортивной» психологией, хотя выиграл уже семь международных вокальных конкурсов. Как бы то ни было, удача была на моей стороне: я выиграл две основных премии – первую  премию и Золотую медаль фонда Ростроповича, а также приз зрительских симпатий.

Безусловно, эта победа престижна и высоко ценится в музыкальном мире. Мою радость разделили педагог В. В. Навротский и родители, которые всё время были рядом, поддерживали меня и верили в мою победу. Мама придумала психологический трюк: написала в записке: «Саша, ты лучший! Ты победишь! Ты будешь первым!», положила ее в карман моего смокинга и велела прочитать только перед выходом на сцену в третьем туре. Это сработало: я прочитал, улыбнулся, и волнение как рукой сняло. Я расцениваю эту победу скорее как аванс на будущее, тем более, что особых профессиональных дивидендов я после конкурса не получил. Правда, подписав контракт с Госконцертом России, я совместно с другими лауреатaми гастролировал по Японии с программой третьего тура конкурса. Но этим всё и ограничилось.

– Запад всё же дал Вам драгоценное преимущество: знание иностранных языков…

– Языки – это наша производственная необходимость. Ведь все оперы исполняются в оригинале. Приходится всю жизнь совершенствоваться. Так, знаний итальянского, полученных в консерватории, оказалось недостаточно, и я пошёл в Гамбурге на двухгодичные курсы. А немецкий для партии Фафнера в «Золоте Рейна» я шлифовал с высококвалифицированным филологом. Оперный язык должен быть безупречным. К тому же, пропетое слово сильно отличается от сказанного. А вокал на любом языке должен лететь в зал, пробивая «оркестровую толщу».

– А как Вы относитесь к популярному на Западе «режиссёрскому театру» и мании осовременивать классику?

– Я против запылённого оперного плюша, но во всём должна быть мера. В опере обязательно господство музыки, а не режиссёрского произвола. К режиссёрскому театру я отношусь философски – до тех пор, пока это не вредит моему здоровью. Ведь многие режиссёры не учитывают специфику вокала, заставляя петь в любых положениях. В недавней постановке – опере «Лючия ди Ламмермур» – мне пришлось исполнять очень сложную часть моей партии с партнёршей на руках. А это добрых 70 кг…

– Тут напрашивается закономерный вопрос  о поддержании физической формы. Наверное, посещаете тренажёрный зал?

– Стараюсь быть в хорошей физической форме, но прицельное накачивание определённых групп мышц певцам противопоказано. Поэтому я делаю несколько раз в течение дня обычную физзарядку: растяжки, отжимания; бегаю, езжу на велосипеде, а главное – правильное питание и здоровый сон.

– Какие жанры, кроме оперы, интересуют Вас как  профессионала?

– Я много пел в православных церквях на Украине, продолжаю выступать в кантатах и ораториях  в Гамбурге. Меня привлекает и камерная музыка. В мае этого года я исполнил в Одессе программу, составленную из романсов Чайковского и Рахманинова, а в июне спел эту же программу  в Лондоне.

– А как Вам модный ныне жанр crossover – попытка скрестить серьёзную и поп-музыку?

– Как  один из видов развлекательного искусства, например, совместные выступления классических и поп-певцов: Монсеррат Кабалье – Фредди Mеркьюри или Анны Нетребко и Филиппа Киркорова, crossover имеет право на существование. Хотя я сам не большой поклонник этого жанра. Правда, в последний приезд в Одессу, чтобы расслабиться, решил попеть в караоке. Волей случая оказавшийся в этом же кафе эстрадный певец Витас составил мне кампанию.

– Ваша профессия предполагает огромные затраты физической и нервной энергии. А как Вы расслабляетесь после спектаклей и концертов?

– Я окончил художественную школу в Одессе. И сейчас продолжаю рисовать в свободное время. С радостью подарил один из своих рисунков  великому певцу современности Пласидо Доминго, по рекомендации которого меня пригласили в Валенсию спеть партию Тимура  в опере «Турандот».

– У Вас напряжённая творческая жизнь, в нашем городе Вы востребованы. И тем не менее уезжаете…

– Я плотно занят в репертуаре, а мои гастроли расписаны уже наперёд. В ноябре, например, я буду петь партию Феррандо в «Трубадуре» Верди на сцене прославленной «Метрополитен-опера» в Нью-Йорке. А в Гамбурге я действительно дорабатываю последний сезон. Теперь многое будет зависеть не только от меня, но и от артистического агентства  «Асконас  Холт».

– Как известно, басы по сравнению с тенорами позднее формируются, и их карьера –  более  долгая. К тому же их герои – короли и рыцари. Так что певец-бас в любом возрасте достойно выглядит на сцене. Спасибо и удачи вам, Александр!


Текст: Наталия Зельбер

Фото: Henriette Mielke


Verfasst von:
Maria Stroiakovskaya




One Response to “Одесса, Гамбург, далее – везде”

  1. Спасибо за интересный материал, почитал несколько Ваших записей, очень понравилось, продолжайте дальше!

Leave a Reply