deutsch
Как я в Гамбурге учил немецкий язык
22. Mar, 2011 
29 Comments
Первая телепередача, которую я увидел по немецкому телевидению в Гамбурге, называлась «Eine Parksünderin steht vor Gericht». Показали красивую, нарядно одетую блондинку, которая предстала перед судьями в мантиях. «Steht vor Gericht» – это я понял, девушку судят, но за что? Слово «Parksünderin» в словарике не нашёл, но составные части там были: «Park» (он и по-русски парк) и «Sünde» (грех). И я перевёл всё слово как «Грешница из парка». Смутная догадка промелькнула у меня, но на всякий случай спросил жену: «Как можно грешить в парке?». «По-разному», – кратко ответила она. «Так, – думаю, – всё ясно. Ведь есть же в Париже знаменитый Булонский лес, может и в Гамбурге что-то подобное имеется. Это проститутка». Но когда я впоследствии поделился своим «открытием» с учителем, он рассмеялся: «Нет, никакая не проститутка! Эта женщина неправильно парковала машину».
Пожалуй каждый, кто изучал иностранный язык, может вспомнить что-либо смешное. На первых курсах немецкого, на которые я попал по направлению биржи труда, рассказывали про одного переселенца, который после сдачи в Омске языкового теста был так воодушевлён, что прилетев в Гамбург, на вопрос таксиста: «Wohin?» (Куда?) – отвечал: «Aha, Akkusativ!» (Ага, винительный падеж!). Другого молодого переселенца, по профессии плотника, дядя попытался устроить в столярную мастерскую, уверив хозяина, что парень владеет немецким. При собеседовании хозяин, разъяснив круг задач, спросил парня, всё ли ему ясно, на что тот ответил: «Alles klar! Kein Flohmarkt!» (Всё ясно! Не толкучка!). Удивлённый хозяин выразил дяде сомнение в достаточном знании парнем немецкого, а когда дядя стал разбираться, выяснилось, что таким образом парень перевёл выражение из русского молодёжного сленга «Всё ясно, без базара!».
Или такую историю, когда молодая женщина вместо «Staatsexamen» (госэкзамен) громко прочла «Statt Sex amen» (вместо секса аминь), на что учитель меланхолично заметил: «М-да, такое тоже может быть». Да что там говорить – со мной тоже происходили подобные истории (не в смысле секса, а в смысле изучения немецкого). Однажды знакомая немка, добрая душа, решила подарить мне учебники и предложила встретиться на следующий день в парке. Мы встретились, сели рядом на скамейку, стали листать книги. Был солнечный летний день, хорошее настроение, я решил пошутить и сказал, что если бы сейчас нас увидел её муж, он стал бы ревновать. Однако из-за плохого немецкого вместо «eifersüchtig» (ревновать), я сказал «Eier suchen» (искать яйца). По тому как брови её поползли вверх, я понял, что сморозил глупость.
Нашему первому учителю немецкого было слегка за сорок. Многие учащиеся в группе были старше его, сидели рядом с взрослыми детьми. Он был холост, бездетен. Подруга у него была, но брак он заключать не спешил. В Германии это нормально, но наши соученицы по российскому обычаю жалели его, сокрушались, спрашивали: «Почему вы не женитесь, не заведёте детей?». Он приводил свои резоны, мол, такова традиция, не готов, чувствую себя ещё юным – у него были живы родители и дед с бабкой. Но женщины всё продолжали бесцеремонно спрашивать его об этом и однажды учитель раздражённо ответил: «Не могу я жениться, киндермашина капут».
В учебной группе почти все были выходцами из разных республик бывшего СССР, поэтому мы легко нашли общий язык (разумеется, русский). Имевшиеся в группе иранец, вьетнамец и араб к концу курса уже немного болтали по-русски – примерно также как по-немецки. Когда наш вьетнамец начинал говорить по-немецки (например, «zum Beizpiel Deuzland»), я понимал, что моё положение не самое плохое и что его акцент одинаково звучит на любом языке, будь то немецкий, русский или английский.
Мои скудные познания немецкого были почерпнуты из советских фильмов о Второй мировой войне и ограничивались несколькими фразами вроде «Hände hoch!», «Hitler kaputt» и т.п. Тем не менее, любые знания оказались не лишними. Применение слова «kaputt» доходчиво разъяснил учитель (см. выше), а «Hände hoch!» я использовал при следующих обстоятельствах. Когда нашёл первое жильё в Гамбурге, моим соседом оказался пенсионер-инвалид. Как-то раз он обратился ко мне за помощью – не мог снять с себя куртку, так как замок-молнию заклинило. Я стал помогать, но его руки, свисая, сталкивались с моими и мешали. Вот тогда я и отдал ему соответствующий приказ, который он резво выполнил, и с застёжкой я быстро справился.
Наш учитель был в трудном положении, так как народ в группе собрался разношёрстный – кто-то не мог говорить, кто-то читать и писать, а некоторые (в том числе и я) вообще были на нулевом уровне знания немецкого. Правда, я знал английский, что учитель прокомментировал как «лучше, чем ничего». Английский часто выручал меня в начальном периоде жизни в Гамбурге.
Большинство в группе составляли немцы-переселенцы из отдалённых областей России и Казахстана, владеющие в разной степени архаичными диалектами немецкого. Некоторые личности были весьма экзотичны. Один немец (немец, не ненец!) оказался таёжным охотником из глухого угла Восточной Сибири. Звали его Иваном, но он любезно разрешил называть себя Иоганном. Одна очень милая девушка из Киргизии, похожая на типичную японку, прибыла как еврейская эмигрантка.
Почти все учащиеся искренне хотели выучить немецкий, но из-за возраста, различных способностей и т.д., он не всем легко давался. В то же время несколько парней не проявляли интереса к учёбе, рассчитывая найти простую физическую работу и со своим диалектом. Однажды, во время паузы, они играли в карты и не прекратили даже тогда, когда начался урок, заявив: «Мы хотим доиграть, нам немного осталось». «Ну что ж, – сказал учитель, – вы взрослые люди и если это для вас важнее – я подожду» и заговорил со мной по-английски. Тогда кто-то из оболтусов сделал замечание мне: «Эй, умник, ты чего по-английски болтаешь, мы ведь на немецкий пришли». Это уже переполнило чашу терпения группы и разгильдяев быстро призвали к порядку.
Поначалу занятия шли трудно. На вопрос: «Wie heißen Sie?» (Как вас зовут?) отвечали: «Ja-ja, aus Kasachstan» (Да-да, из Казахстана). Один паренёк задержался в перерыве в курилке и на вопрос учителя: «А этот где? Как его зовут?» – кто-то ответил по-русски: «Он уже идёт, идёт». «Что? – удивился учитель, – его зовут идиот?».
Учителю приходилось проявлять много изобретательности, чтобы втолковать нам немецкий, разъяснить значение отдельных слов. Иногда он привлекал для иллюстрации примеры из классической литературы, например, из пьес Шекспира или Мольера, а порой демонстрировал незаурядные артистические способности, изображая пантомимой понятия «бродяга», «любовник» и т.п. Это у него прекрасно получалось. Наверное, в нём погиб великий немецкий актёр. Он был славный малый и, когда мы радовали его своими успехами, своеобразно хвалил нас: «О, сегодня вы даже лучше, чем арестанты!». Дело в том, что до нашей школы он долго работал в крупнейшей гамбургской тюрьме, которую людская молва называет «Санта Фу», и высоко ценил стремление молодых заключённых (большей частью иностранцев, осуждённых за торговлю наркотиками) к овладению немецким языком.
Он был весьма находчивым парнем. Когда по улице мимо школы пронеслась санитарная машина с включённой сиреной – «ди-да», «ди-да», он спросил, знаем ли мы, что этот сигнал означает. Мы отрицательно замотали головами, а он ответил: «Zu spät, zu spät» (слишком поздно). На этом примере из чёрного юмора мы сразу поняли и запомнили как образуются понятия вроде «слишком сладко», «слишком высоко» и т.п.
Большая проблема была с артиклем. В русском языке его вообще нет, в английском он хотя бы не изменяется, а в немецком же изменяется по родам, падежам и числам. В некоторых случаях я просто оказывался в тупике: брюки – женского рода, а юбка – мужского, женская грудь – тоже мужского! Где же логика? Ведь то, что поэты называют перси – исключительно женский атрибут!? На мой недоуменный вопрос учитель ответил, что логики здесь, конечно, нет, это надо впитать с молоком матери. Тут один из оболтусов буркнул другому: «Понял? А ты сызмальства хлещешь пиво».
Наши соученики, прибывшие с Ближнего и Дальнего Востока, добавляли трудностей преподавателю, спрашивая, что такое «глобус», «экономика», «культура» и другие слова, которые из греческого и латинского прочно вошли в европейские языки и понятны любому европейцу. Не случайно в своё время английский поэт Шелли говорил: «Все мы греки». «Глобус» учитель объяснил просто – маленькая модель Земли, а вот с «культурой», «экономикой» и подобными понятиями ему пришлось попотеть, объясняя их сущность учащимся, не владеющим ни одним из европейских языков.
К этому добавлялись недоразумения иного рода. Например, когда мы критиковали слишком «крутое» руководство нынешнего Ирана, наш иранец возразил, что в Европе тоже есть ещё те режимчики. В Великобритании, мол, уже более 50 лет правит одна и та же персона. Лишь с большим трудом удалось ему объяснить, что власть королевы сильно ограничена парламентом.
Наш учитель часто употреблял выражение «Das ist Umgangssprache» (Это разговорный язык). Мне сначала послышалось «Ungarn-Sprache» (Венгрия-язык) и я с ужасом подумал: «Господи, зачем нам ещё эти экскурсы в венгерский с его двадцатью четырмя падежами?» Когда я поделился своими опасениями с соседом по парте, он язвительно ответил: «Прочисти уши, старик, учитель говорит «Umgangssprache»! В другой ситуации знакомый немец полюбопытствовал как идёт изучение языка и я ответил, что выхожу на финиш, чем немало его удивил, так как «finnisch» по-немецки означает финский язык.
Для знакомства слушателей курсов с достопримечательностями Гамбурга часто организовывались экскурсии. Особенно ценимы учащимися были случавшиеся иногда походы в пивоварни. Если же объект осмотра был менее интересен, то группа по мере продвижения таяла как снег на солнце и порой не доходила до оговорённой заранее цели.
Надо сказать, что добрая половина преподавателей немецкого на наших курсах не была немцами по рождению. Среди учителей были турки, поляки, русские, афганцы, персы и другие – полный интернационал. Отправляясь на курсы, я наивно предполагал, что немецкий будут преподавать «немецкие немцы», то есть «пироги будет печь пирожник». Однако, в последствии выяснилось, что качество преподавания не зависит от происхождения учителей. Иностранцы, конечно, чаще говорили на более простом языке, иногда даже с акцентом, но зато проявляли большее рвение к работе, лучше понимали проблемы эмигрантов, так как сами прошли теми же дорогами. Очень часто, видя наши трудности, преподаватели сокрушались: «Na ja, die deutsche Sprache – schwere Sprache» (М-да, немецкий язык – трудный язык). В этом случае я утешал их, утверждая, что китайский, наверное, ещё сложнее – с чем они дружно соглашались.
Преподавание на курсах было организовано таким образом, что на смену нашему постоянному учителю регулярно приходили на короткое время другие педагоги. Идея администрации курсов была в том, чтобы учащиеся слышали как говорят на немецком разные люди, отличающиеся диалектами, темпераментом, акцентом и т.п. Мы называли этих учителей «сменщиками». По способности к преподаванию они сильно различались между собой – попадались и прирождённые педагоги, а были и случайно оказавшиеся на «педагогическом поприще». Некоторые из них были настолько колоритны, что их надо было бы снимать в кино и я жалел, что у меня нет скрытой камеры.
Порой «сменщики» вели себя не совсем педагогично. Одна молодая учительница носила мини-юбки и любила присаживаться не на стул, а на стол. Естественно, внимание аудитории (по крайней мере мужской части) смещалось с немецкого языка на другие объекты. Когда наш основной учитель пришёл впервые после неё и спросил: «Ну, как она вам?», один парень ответил: «У-у-у! Классная женщина!». «Хорошая женщина или хорошая учительница?», – уточнил свой вопрос учитель. Затем он использовал эту ситуацию, чтобы поговорить о женской красоте, объяснил понятие «Traumfigur» (фигура-мечта, идеальная фигура). Я вспомнил, что пропорции Венеры Милосской были 90 – 60 – 90 и написал эти цифры на доске. Учитель же заметил, что хотел бы иметь жену с иными параметрами и написал рядом другие цифры: 90 – 60 – 42. Наши сибирские мужики и казахстанские крестьяне стали посмеиваться над его худосочной, узкобёдрой мечтой. Один сказал, что это напоминает ему худую корову с большим выменем. Другой вспомнил восточную пословицу: «Тощая корова – это ещё не газель». Но учитель нас огорошил: «С чего вы взяли, что это показатели фигуры? Первая цифра – возраст, вторая – количество миллионов на счету в банке, а третья – температура тела».
Другой «сменщик» приходил всегда какой-то помятый, от него попахивало спиртным. Он частенько опаздывал и вообще опровергал такие классические немецкие добродетели как пунктуальность, дисциплина и трудолюбие. Он указывал какие упражнения из учебника мы должны письменно выполнить, а сам доставал газету, термос с кофе, бутерброды и начинал не спеша завтракать. Если мы справлялись быстрее, чем длился его завтрак, он задавал ещё парочку упражнений. На перемене он стирал в туалете свою футболку и вешал её в классе на батарее сушиться. Потом мы начинали проверять выполненные упражнения. На мой робкий вопрос: «Нельзя ли изменить методику преподавания, например, больше разговаривать?», он ответил: «Alles okay» (всё окей), ты лучше прилежней занимайся, а о методике не волнуйся – все методики уже до тебя придуманы. Это у вас там – у каждого Додика своя методика, а у каждого Абрама своя программа». Я заметил, что «okay» – это английское «all correct» (всё в порядке), значит «alles okay» – это уже тавтология. Он пробучал лишь: «Ишь, профессор нашёлся» и перешёл к столу красавицы из Киргизии.
Одна из «сменщиц», немолодая, замученная жизнью женщина, много рассказывала нам о том как трудно было ей, матери-одиночке, растить сына. Он в детстве сильно болел, у него часто был понос, а памперсов в то время ещё не было и т.д., и т.п. – и вот с её выражением «in die Hose gemacht» (наделал в штаны) у меня прочно ассоциировался способ образования прошедшей формы правильных глаголов.
Следующий лектор, добродушный толстячок, с удовольствием вспоминал своё далёкое детство и, в частности, случай, когда учитель физкультуры похвалил его полные ножки, отметив, что они стройнее, чем у девочек. Однако, когда обрадованный похвалой мальчик рассказал об этом маме, она почему-то не обрадовалась и на всякий случай перевела сына в другую школу – от греха подальше.
Как-то на смену пришёл преподаватель с левацкими, радикальными убеждениями и долго доказывал нам, что мы попали далеко не в рай, что нас ждут великие испытания. Приводя статистику того, сколько в ФРГ алкоголиков, наркоманов, душевнобольных, проституток и т.п., он уверял, что страна находится на пороге политических катаклизмов и скоро всё развалится к чёртовой матери, если к власти не придут левые. Однако, он никого не переубедил, так как в странах «исхода» всего этого «добра» имеется не меньше (если не больше), а левые радикалы у власти – это мы уже в СССР проходили.
Один раз на замену пришла учительница-пенсионерка. Это была маленькая, сухонькая старушонка, правда, с неожиданно громким, властным голосом. Поначалу, увидев её, наши бездельники решили, что смогут спокойно отсидеться за задними столами, играя в карты или «морской бой», без риска быть замеченными. Но они жестоко просчитались. Она сразу же пересадила их за передние столы и через пару минут они уже выразительно читали вслух знаменитое стихотворение Генриха Гейне о Лорелее, а ещё через несколько минут мы все вместе дружно пели самую известную рождественскую песню – «Stille Nacht, heilige Nacht» (Тихая ночь, святая ночь) – приближались рождественские праздники. Песню я запомнил на всю оставшуюся жизнь, а учительница при этом ещё успела познакомиться со всеми, проверить домашнее задание, выполнить с нами несколько новых упражнений, объяснить пару правил грамматики, дать задание на дом и рассказать, как она жила во времена нацистов. С точностью до секунды она уложилась во время урока и сразу после звонка попрощалась с нами. Когда она вышла, все остались сидеть на местах, переглянулись и кто-то сказал: «Да-а, с такой бабушкой мы бы быстро выучили немецкий».
Наблюдая столь большие различия в педагогических способностях учителей и их стремлении раскрыть нам тайны немецкого языка, я искал этому причину. Спросил мнение жены, она ответила: «Не морочь себе голову. Сам же говоришь, что есть хорошие учителя и менее хорошие. Значит, в среднем всё получается нормально». «Что значит в среднем? Когда я ещё пацаном ходил в школу, учитель математики объяснил мне так: смотри, хлопец, в среднем мы с тобой съедаем двух кур в месяц. Фактически же – я четыре, а ты – ноль». Жена возмутилась: «Не придирайся к словам! Могу объяснить тебе проще: нормальные учителя преподают в нормальных школах нормальным ученикам. А ты посмотри на себя». Она поставила передо мной зеркало. Я увидел свою небритую физиономию полувековой давности, что не доставило мне особенного удовольствия. Но я продолжал спорить: «Ведь, по Карлу Марксу, в основе всего должны лежать экономические причины. Деньги за каждый урок они получают одинаковые и, наверное, немалые». Жена и на это ответила толково, изящно сформулировав мысль: «Деньги на обучение выделяют общественные – это социализм, а наша школа – частная, торопится деньги освоить – это уже капитализм».
Кстати, о социализме и капитализме. Однажды я сел в такси, водителем оказался африканец. Узнав, что я из бывшего СССР, он, желая расположить к себе и тем самым увеличить чаевые, стал нахваливать жизнь в СССР, рассказывать как хорошо там жилось трудящимся, а здесь, мол, приходится тяжело работать, всё время перерабатывать, а денег на жизнь всё равно не хватает и т.п. Когда я в ответ заметил, что на Кубе и в Северной Корее до сих пор те же порядки и можно переехать туда, он без малейшего промедления ответил: «Нет уж, лучше я останусь в Гамбурге».
Окончательно я убедился, что освою-таки мудрёный немецкий язык, когда мне приснился сон, в котором я на немецком разговаривал. Дело было так. У нас протекал кран, а сантехник, несмотря на мои настойчивые обращения, долго не появлялся. Наконец, он пришёл – огромный, под два метра детина, загоревший как индеец. Объяснил своё отсутствие тем, что был в отпуске и быстро заменил прохудившуюся уплотнительную прокладку. На вопрос: «Где загорал?», ответил: «В Тунисе». Напомнив ему, что в Тунисе, на острове Джерба, пострадали от теракта немецкие туристы, я спросил, не боялся ли он арабских террористов. «Нисколько. Я сам немецкий террорист», – отшутился он. Так вот на следующую ночь он мне приснился! Слава богу, не в образе террориста, а в образе сантехника. И говорил я с ним по-немецки. Я спросил: «Не будет ли больше протекать кран?». «Исключено, – отвечал он, – моя работа – это всегда отличное немецкое качество». «Твоя работа – да, но ведь прокладки-то, судя по надписи на упаковке, тайваньские». «Да-а, верно…, – он задумался и почесал в затылке, – тогда это не моя проблема. Я не по этой части. За Тайвань гарантий дать не могу. О нём беспокоятся больше миллиарда китайцев, американцы и другие специалисты. По этому вопросу обращайся в ООН, к Кофи Аннану». Как раз во время покупки билета в Нью-Йорк я проснулся.
В заключение напомню старую шутку о кошке и мышке. Сначала мышке удалось ускользнуть и юркнуть в норку. Тогда кошка применила хитрый приём: залаяла по-собачьи. Мышка из любопытства высунулась поглядеть – что ещё за собака появилась, и тут же была поймана. Облизываясь, кошка подумала: «Полезно всё же знать хоть один иностранный язык!».
Текст: Геннадий Брагинский
Verfasst von:
Maria Stroiakovskaya
Замечательная история! Язык – главное средство интеграции, но даётся не всем одинаково… Точные наблюдения автора, иронический взгляд на события, яркие портреты учителей – готовый сценарий для весёлой кинокомедии!
Это рассказ об эмиграции.Все мы,кто бывший,а кто оставшийся гражданином своей страны прошел через это.Это вопросы интеграции и важнейшей составляющей ее является знание языка страны пребывания.И это правильно.Надо стараться быть полезным стране,которая разрешила въезд к себе и приняла нас на полный социальный и страховой пакет.Наша Родина стремилась построить социализм-коммунизм.Никто не знает,что это такое.Но мне кажется,что страны западной демократии,в частности Германия,этого достигли воочию.Государство вкладывает колоссальные средства в нашу интеграцию,в частности в изучение немецкого яэыка.Очень хочется соответствовать.Чтобы была от нас отдача. Но к сожалению деньги решают не все.Нужно правильно ими распорядиться.Необходимо правильно формировать языковые курсы по составу учащихся и по уровню владения языком.Может было бы больше толка от этих усилий.Это все описано в данном рассказе.Весело,живо и увлекательно.Спасибо
Юмор – фирменный стиль автора. Новый рассказ это подтверждает. Очень верные и веселые наблюдения, касающиеся различных людских типажей. Причем, как среди бывших советских граждан, (что неудивительно), так и среди преподавателей-немцев – здесь надо обладать особой природной наблюдательностью. Ну а рассуждения о немецких артиклях – это классика. В стиле Марка Твена (http://german.s548.ru/nemeckij-azyk-i-v-sutku-i-vsereez).
Рассказ вернул меня на 15 лет назад – на курсы по изучению немецкого. Схвачено всё очень правдиво, жизненно, точно и хорошо. Думаю, что описанное автором происходило в той или иной мере практически на всех курсах немецкого языка ( возможно с небольшими вариациями). В целом рассказ написан живо, точно, увлекательно, с различными примерами и добродушным юмором, что делает его ещё более привлекательным. Если бы собрать воедино воспоминания о том, как мы учили немецкий язык, получился бы хороший роман! У автора есть несомненные способности – пора собирать материал и писать роман. Кстати о материале: у нас преподавали две учительницы – одна молодая местная и одна учительница немецкого языка из Казахстана. Так вот «наша» половину времени говорила по-русски( в нашей группе все были из Союза). Она нам рассказывала куда, как, к кому, по каким поводам нужно обращаться, как себя вести. Что необходимо учить язык, быть вежливыми , но настойчивыми, принимать немецкие ценности, всегда учиться у окружающих. Это тоже помогло нам вживаться в Германию. Возвращаясь к рассказу – ещё раз хочу подчеркнуть , что он написан хорошо, со множеством интересных ситуаций, живо, увлекательно. Автору – удачи!
Познавательно, чаще весело, порой грустно.
Есть такой способ преодолевать проблемы (у бывших советских?) – делать трудное дело с юмором. Автор во всех красках описал, как он делал это, порой непосильное дело и добился своего. Честь и хвала ему.
Хороший рассказ! Тот, кто прошёл эмигрантскими путями, легко поймёт автора, отметит его юмор и точность наблюдений
вот так и рождаются анкекдоты :-)))легко читается…а самое главное поднимает настроение
Любой иностранный язык учить нелегко, но если есть большое желание и некоторые способности, то выучить можно. Главное – относиться к процессу изучения с юмором (как у автора), работать настойчиво и методически. Тогда язык можно “одолеть” – рано или поздно… Рассказ мне понравился.
Как сказала уже уважаемая Юля, любой иностранный язык учить нелегко, исключение составляет, если проживание в другой стране начинается со школьного возраста, тогда язык практически сам ввонзается в мозг и ребёнок знает этот язык как минимум не хуже родного, а в большинстве случаев даже лучше.
Рассказ этот настоящий кладезь для тех, кто приехал сюда уже далеко не в школьном возрасте. Браво!
Замечательный рассказ. В нем есть и драматургия и юмор, добротный русский язык. Когда читала его, то очень сопереживала автору. Я думаю, что многие эмигранты попадали в такие ситуации. У этой истории замечательный конец, который настраивает на оптимизм и вселяет жизненные силы. Спасибо!
Хороший рассказ. Главное что автор ко всему относится с юмором, без трагизма. И во всем что пришлось пройти была своя прелесть, новизна эмоций.
Геннадию благодарность за хороший увлекательный рассказ.
А всем “рецензентам” за активную поддержку.
Так давайте же организуем самодеятельные вечера юмора!
Классный рассказ! Автору дальнейших успехов
Улыбнуло! Огромное спасибо и удачи!
Mogu ponjat’ awtora: xotja ja s detstwa znal nemezkij, no w Germanii okazalos’, chto znal ja dialekt…U nas tak goworili…
Te, kto wiuchil chuzhoj jazik, zasluzhiwajut uwazhenija. Awtor- molodez!
Автор собрал много забавных сюжетов и сценок, приключившихся на занятиях немецким, чем заслужил моё признание. Что-то смешное было и на моих языковых курсах, но вот, не записал, а теперь многое выветрилось из памяти…
Ochen xoroscho napisano! Zhivya v strane yazik nado znat i chem skoree viuchisch – tem luchsche. Krome veselix szenok bivayut i grustnie, no ne budem o grustnom… Rasskaz ponravilsya.
Solidarna so mnogimi: zamechatel’niy rasskaz! Mnogo dobrogo ümora na neprostuü temy – yazik ved’ samoe vazhnoe v integrazii. Avtor, vidno, neploxo ego osvoil i veselo rasskazal ob etom. Spasibo.
Устроители конкурса бросили клич: “Сделаем русский язык одним из инструментов расширения Шенгенской зоны…”. Сказка – ложь, да в ней намёк… Если бы Россия присоединилась к Евросоюзу, такой инструмент был бы просто необходим. Кстати, до революции Россия безусловно была частью Европы, а теперь чаще плетётся в хвосте у китайских товарищей…
В рассказе автор показал хорошее знание и русского, и немецкого языков, а также наблюдательность, здоровое чувство юмора, умение кратко, но точно описывать человеческие типажи. Чего стоят, например, словесные портреты учителей, которых “…надо было бы снимать в кино и я жалел, что у меня нет скрытой камеры…”. Кстати, мысль весьма здравая: рассказ – практически готовый сценарий фильма (кинокомедии?) о “вживании” эмигрантов в иноязычную среду. И средств больших не надо: большая часть событий – в учебном классе. Глядишь, какой-нибудь продюсер заинтересуется… Желаю автору успехов в этом и всех других направлениях.
Поддерживаю коментарий Marina и надеюсь увидеть автора рассказа в главной роли фильма, на который уже нашолся продюсер.
Буду несказанно рад.
Хорошый, добрый рассказ..с юмором и очень легко читается..
Автору желаю далнейших творческих успехов и Победы!
Мне понравился этот рассказ, правдивый и жизненный. Мнение o возможном фильме по этому сюжету разделяю, может получиться короткий, но забавный фильм.
Да, рассказ интересный и, если будут по этому сценарию снимать фильм – я готова участвовать (посещала в школе драмкружок). Автору – спасибо!
Языковые курсы – это было самое приятное время в Германии. Наряду с новым языком,встречаешь новых людей, находишь друзей, знакомишься с немецкой культурой. Спасибо автору за увлекательный рассказ.
А какие курсы Вы посещали? Многое кажется таким знакомым. Забавно написано про Parksünderin:) Позитивный, веселый рассказ.
Согласен со многими – рассказ хорош. Сам посещал сначала курсы, где преподаватели больше валяли дурака, чем учили. Потом, правда, нашел хорошие языковые курсы и дело пошлo на лад.
Отвечаю Алёнке: вначале была “Euro-Schule”, там было больше всего приключений. Но потом были ещё другие курсы, так что в рассказе – обобщение.
Классный рассказ, делитесь еще своими жизненными историями. И поучительно, и познавательно! И главное – читается на одном дыхании. Помнится, однажды я тоже видела сон, как я хорошо говорю на немецком языке. Но я живу в России, язык немецкий никогда не изучала, правда, мама немка, из поколения немцев Поволжья, которых вывезли в Сибирь во время войны, в самом начале. Но она язык немецкий вообще плохо знает. Однако, на генном уровне немецкий язык у меня отпечатался. Ну хорошо, хоть во сне иногда на языке предков поговорить. Но это очень редкий сон. Странный, я бы сказала. Я изучаю английский, он мне нравится, в отличие от немецкого, который я не люблю. Но вот что делает зов предков…
Язык в чужой стране необходим, но не всем легко дается его изучение. Рассказ очень понравился