JUDENKIRSCHE (почти научное исследование)


После развала СССР жить в Молдавии стало совсем туго. Ворох политических, экономических и межнациональных проблем разрастался, как снежный ком. Выпавшую из рук коммунистов власть подхватили «младомолдаване» и стали «зажимать гайки», используя в качестве рычага знание молдавского языка, который получил статус официального. Приказано было на него перейти. Шаг, конечно, логичный, но время на переход отводилось нереальное – несколько месяцев. Моя жена и я записались на курсы румынского (литературный молдавский и румынский – это одно и то же), но обучение шло вяло. Прежде всего потому, что приходилось всё время думать о хлебе насущном – зарплату в Молдавской Академии наук, где мы работали, не выплачивали больше полугода. Поиски дополнительного заработка отнимали время и силы, всё чаще приходила мысль об эмиграции. Когда начался конфликт в Приднестровье, загремели пушки и пролилась кровь – эти планы созрели окончательно.
Вопрос «Куда?» принял острую форму: я ориентировался на свою историческую родину – Израиль, жена на свою – Россию. Чтобы никому не было обидно, решили направиться в третью страну и подали прошение в посольство Германии. Прошло несколько лет, и однажды я достал из почтового ящика необычный конверт – немцы дали «добро». Стали готовиться, записались на вечерние курсы немецкого. Поскольку продолжали работать и одновременно «распределять» имущество, то к вечеру хотелось только спать, и учебный процесс продвигался медленно. К моменту отъезда успели выучить только самые азы, в основном приветствия и извинения.
Отпущенное на подготовку время быстро пролетело, пришла пора оформлять заграничные паспорта. Простая формальность обернулась проблемой – чиновники собирались записать наши имена в румынской транскрипции. Была такая «мода» во вновь образовавшихся государствах – из Михаила в Молдавии получался Михай, на Украине – Михайло и т.д. Я просил записать по-английски, показывал свои заграничные публикации, подписанные подобным образом. У чиновников был свой, «железный» аргумент: пишем по-нашему, а не хотите – не будем вообще оформлять паспорт. Скрепя сердце согласился, а через неделю вышел специальный указ, разрешающий гражданам записываться так, как они того пожелают.
Но дело было сделано, в моём паспорте записали: Ghennadii Braghinschi. По-румынски это ещё прочитать можно, на других языках – проблематично. Немцы читали мою фамилию как «Брагинши», «Брагхинчи» и т.п. Двойную букву «и» в имени вообще принимали за опечатку и одну всегда отбрасывали. Первое время никак не мог привыкнуть к тому, как меня «окрестили». Не реагировал. Например, вызывает чиновник по списку: Мохаммади-и, Брагинши-и – а я сижу как ни в чём не бывало, пока жена не «оживит» локтем: «Иди, это тебя». Первое время страдал, а потом обнаружил в метаморфозе моего имени положительные моменты и стал сосредотачиваться на них. Во-первых, прочёл однажды в газете заметку о научном исследовании, в котором установили, что мужские имена, содержащие буквы «е» и «и», являются наиболее привлекательными для женщин. Сразу позвонил другу Феликсу, обрадовал его, и лишь потом подумал о себе: ведь у меня это тоже в наличии, да ещё два «и» на конце – круто! Во-вторых, знакомый филолог объяснил, что подобным образом пишутся итальянские фамилии, следовательно, можно произносить на итальянский манер – «Брагинчи». Вариант мне понравился, звучало похоже на Леонардо да Винчи. Но это теоретически, а практически из-за сравнительно малого распространения итальянцев в Гамбурге (где мы обосновались), а большого – турок и персов, фамилию чаще читали с ударением на последнем слоге, утверждая, что она выглядит как типично иранская. В неофициальной обстановке я сразу поправлял собеседника, говоря, что правильная форма моей фамилии «Braginsky». Это легко воспринималось, поскольку звучало на польский манер, а польских фамилий в Германии предостаточно.
Сначала в Гамбурге нас поселили на корабле. Вернее, это был плавучий дом-баржа, стоящая постоянно на приколе у причала. Попав в отдельную каюту, мы в первое время получали удовольствие от вида на Эльбу, криков чаек и проплывавших мимо судов. Однако вскоре стало ясно, что баржа является фактически лагерем для перемещённых лиц, где собраны не только эмигранты, но также авантюристы и искатели приключений со всего мира. Они не хотели возвращаться в родные страны и добивались вида на жительство в Германии. Примерно 90% соискателей получали отказ и их высылали домой. Оставляли только тех, кто смог доказать, что на родине подвергался насилию, дискриминации, его ждут там политические преследования или смертная казнь. Процедура отделения «овнов от козлищ», связанная с перепиской и наведением справок, длилась долго – месяцами, иногда годами. Поэтому на корабле сложился специфический коллектив. Представители разных рас и народов как-то уживались друг с другом. Как в любом случайном сообществе, были там «заблудшие овцы» – наркоманы, проститутки, нервнобольные. Но и вполне здоровые люди, измученные многолетним ожиданием решения своей судьбы и неустроенной жизнью, были взвинчены, и иногда по самому незначительному поводу «взрывались», подобно бутылке с зажигательной смесью, которую немцы называют «Molotowcocktail» – коктейль Молотова. Впрочем, успокаивались быстро, полиция появлялась только в чрезвычайных случаях.
Несмотря на ежедневную уборку, внутренний вид корабля напоминал грязноватое студенческое общежитие позднесоветского времени. По стенам и потолку бегали стаями тараканы. Чтобы помыться в душе, жена повязывала на ноги целлофановые пакеты. Некоторые жильцы, бывшие жители степей и пустынь, не знали не то что правил «советского общежития» – не были знакомы с какими-либо правилами вообще. Могли выбросить отбросы прямо в коридор, по которому только что прошёл уборщик с пылесосом. Выбрасывали через окна бутылки и всё ненужное, хотя на каждом оконном стекле красовалась перечёркнутая красным бутылка. Всё это, включая старые телевизоры и диваны, плавало потом вокруг нашей баржи, окружённой защитной сетью, пока обслуга не вылавливала мусор. Были любители повеселиться, которые порой на камбузе жарили на вертеле какую-то тушу, а потом долго колобродили и пьянствовали, не давая людям ночью спать. Днём заснуть было тоже проблематично, поскольку в коридоре носились, орали, играли (если не в казаков, то уж точно в разбойников) «дети разных народов».
Беженцы из бывшей Югославии составляли в то время большинство жителей корабля. Когда появлялся немецкий чиновник, ответственный за переселение в наземные общежития, они «брали его штурмом», то есть плотной толпой окружали уже в коридоре и преследовали, пытаясь заговорить, пока он не скрывался у себя в кабинете. Потом эта же толпа стояла у дверей, не соблюдая никакой очереди, и поддавалась только чьему-нибудь грубому давлению извне или изнутри. Несколько дней я пытался протиснуться к нему, но мне это не удалось. Жена стала возмущаться – сначала порядками, а потом мной. «Куда ты меня привёз? – вопрошала она, – мы не доехали до Германии или переехали через неё? Почему ты такой беспомощный?». Я ответил, что приёмами вольной борьбы не владею, но она мой аргумент не приняла. Пришлось пойти на «военную» хитрость – я перехватил чиновника на улице, когда он вышел из машины, и попросил об «аудиенции». Он пообещал вызвать меня. И вызвал.
Дело сразу пошло быстрее, поскольку приехавшие на легальном основании немецкие переселенцы и еврейские эмигранты обслуживались в первую очередь. За пару дней мы уладили все формальности и переселились в общежитие «на материк». С чиновниками я разговаривал по-английски, все меня прекрасно понимали и были очень любезны. Менее любезными оказались соседи по общежитию, с которыми пришлось делить двухкомнатную квартиру – молодая супружеская пара с малолетним сыном. Молодые люди, вырвавшись из-под опеки родителей и будучи временно безработными, регулярно предавались своему любимому занятию – пьянству. Напившись, начинали драться. Потом молодка прибегала к нам прятаться, просилась переночевать, что было решительно невозможно в нашей маленькой комнатке при отсутствии свободной кровати. Приходилось их успокаивать, но среди ночи они снова начинали бузить. Она запиралась в туалете, он сначала уговаривал её оттуда выйти, потом принимался ломать дверь. Утром они извинялись и шли в магазин за водкой. Ребёнок бродил неприкаянно по квартире, разыскивая еду, и мы его подкармливали. Затем молодые возвращались, снова пили и снова дрались. После она запирала мужа на балконе, он кричал и ломал дверь, я выходил их успокаивать – круговорот событий продолжался. Мы пригрозили вызвать полицию – это мало на них подействовало. Наконец, удалось разыскать телефон их родителей, объяснить ситуацию и предупредить, что мы будем вынуждены обратиться в полицию, если дебоши не прекратятся. Это несколько помогло – родители приехали, поговорили с детьми, забрали к себе внука. Молодые люди стали вести себя потише, а пить больше. Но это уже было их личным делом. В свободной стране главное – не мешать соседям. Мы же решили ускорить поиски отдельной квартиры, чтобы не мешать молодёжи самовыражаться.
Перебравшись на сушу, мы оказались в другом городском районе, поэтому понадобилось переоформить документы по новому месту жительства. Первым делом пришли в местный отдел социального обеспечения. Узнали, к какому сотруднику следует обратиться. Оказалось, к фрау К. Стали в очередь. За нами занял молодой африканец. Познакомились. Поговорили немного по-английски. Подошла наша очередь, вошли. За столом сидела невзрачная женщина средних лет. Мы поздоровались и обратились к ней на английском. Она нас прекрасно поняла, но это ей не понравилось, и она резко оборвала нас:
–       Вы в Германии, говорите по-немецки!
–       Извините, пока не можем, мы недавно приехали, – стал я бормотать по-немецки.
–       А зачем вы сюда приехали? Что вам здесь надо?
–       Мы еврейские эмигранты, получили согласие на въезд от немецких властей, – отвечаем, опешив от такого вопроса.
–       Почему вы не выучили немецкий?
–       Мы приступили к занятиям сразу после получения приглашения, но времени было недостаточно.
–       Вы очень плохо говорите по-немецки! Я вас не понимаю! Вам надо было поехать в другую страну!
Её крики вывели меня из равновесия, я сказал:
–       Okay, next time I`ll go to another country (В следующий раз я поеду в другую страну).
–       Прекратите говорить по-английски! Вам надо было учить немецкий! – продолжила она далее в том же духе.
Она кричала, брызгая слюной, подобно бесноватому фюреру. Не всё в её криках было понятно, но слово «Juden» можно было различить. Очевидно, она была недовольна, что «эти самые» снова заполняют её «жизненное пространство». Мы, естественно, стали нервничать, я почувствовал боль в сердце. Перед отъездом мы много читали о Германии, об успехах в деле её денацификации, но, видно, не везде этот угар выветрился. Хотелось её осадить, однако языка явно не хватало. По-русски я бы ей сказал, но увы, это был не тот случай.
–       Идите на биржу труда! Ищите себе работу! – продолжала она орать.
–       Ge-ben Sie bit-te Ad-resse – едва сумел вымолвить я по слогам.
–       Вон на улице телефонная будка, – показала она движением головы в сторону окна –  там в справочнике найдёте адрес!
Открыла дверь, указала пальцем:
–   Raus!
Мы вышли. Вместо нас вошёл африканец. В коридоре я увидел себя в зеркале – лицо багровое, кое-где с белёсыми пятнами. Немного напоминало мухомор. Жена плотно прижалась спиной к стене, чтобы не упасть. У неё, наоборот, лицо было белым, губы дрожали:
–       Я подобного терпеть не желаю! Надо ехать назад, домой!
–       Куда домой? Дома у нас нет, назад дороги нет, – негромко ответил я.
Там же, в коридоре, спросил какого-то турка (не помню уже на каком языке), где находится биржа труда. Он меня понял и на сигаретной пачке написал адрес.
Я зашёл в туалет, умылся. Хотелось как-то очиститься от скверны. У писсуара стоял коротышка вьетнамец, сосредоточенно придавая  струе дугообразную траекторию – туалеты были рассчитаны на рослых немцев, но их-то как раз среди посетителей было немного. Вдруг заскочил недавний знакомый – африканец. Лицо его было серым. Руки тряслись. Он не сразу смог найти в штанах то, что искал. Потом, сделав своё дело и немного успокоившись, сказал:
–       Эта фрау – нацистка.
Возражать ему я не стал.
На следующий день зарегистрировались на бирже труда, получили направление на курсы немецкого языка. До начала занятий оставалась пара недель, надо было сообщить об этом фрау К. Вечером в общежитии расспросил русскоязычных, что они о ней знают. Выяснил, что идут «на Голгофу» только в случае крайней нужды, стараются попасть на приём к другим чиновникам. Ага, следовательно, не только к нам она была столь «любезна». Значит, не «чистая» антисемитка. Просто определённая тактика: меньше будут ходить – меньше будет работы. Или же стервозный характер. А может быть, всё вместе. Ну ладно, надо спать, утро вечера мудренее.
Начало второй беседы с фрау К. было похожим на первую. В ответ на мою информацию она стала кричать, что ни черта не понимает и мне надо прийти с переводчиком. Это было странно, поскольку я отрепетировал свой «доклад» и «специалисты» из общежития заверили, что понять меня можно. Но в этот раз она не застала меня врасплох. Продумав заранее все возможные варианты, я решил дать отпор чиновничьему хамству. Спросил, кто её начальник. Она стала кричать, чтобы я убирался, но я и не думал уходить. Она продолжала в своём ключе, заявив, что мешаю работать, срываю какой-то график и что-то в этом духе. Стою на своём. Она пригрозила полицией, отвечаю: «Вызывайте, я не делаю ничего предосудительного. Хочу только поговорить с вашим шефом».
Она, свирепея, стала теснить меня к двери, и это ей удалось, поскольку я заранее решил не поддаваться на провокации и не давать повод к обвинению меня в каких-то незаконных действиях. Когда оказался возле двери, она этой самой дверью почти выдавила меня в коридор, но я успел всунуть ногу в дверной проём, не давая закрыть кабинет. В коридоре было полно посетителей, и на мой вопрос через щель: «Где сидит ваш шеф?», – она уже помягче ответила: «Начальник отдела находится в тринадцатом кабинете».
Отправился туда. Дверь оказалась заперта, на ней красовалась табличка с грозной фамилией. Решил ждать – времени у меня было предостаточно. Вскоре начальник появился, пригласил в кабинет, мы с ним поговорили. Несмотря на устрашающую фамилию и двухметровый рост, он оказался весьма покладистым. Прекрасно меня понимал. На просьбу сменить «опекуншу» ответил: «У вас скоро начнутся занятия на курсах, вы перейдёте «под крыло» биржи труда и там у вас будет другой консультант. Потерпите».
В следующий раз я обратился к фрау К. после того, как мы не обнаружили на своём банковском счету очередного перевода ежемесячной суммы социальной помощи. Спросил, почему не перевела деньги. Она держалась холодно, но уже без грубости. Заявила, что нам заплатит биржа труда. Подождали несколько дней, но деньги не поступили и от биржи труда. Пришлось идти разбираться. Там потребовали справку, что мы не получаем деньги от социального ведомства. Снова обратился к фрау К. Она дать справку категорически отказалась, заявив, что все наши документы переслала и получила от чиновников биржи подтверждение, что они получены. Опять иду на биржу, там документов не находят, рекомендуют обратиться за денежной помощью в социал. Не рискуя обращаться снова к фрау К., пробился с большим трудом к другому чиновнику. Тот попросил принести справку с биржи, что мы не получаем денег там. Итак, замкнутый круг: «нам нужна справка, что вам нужна справка». Время шло, без денег было туго. Как-то перебивались. Перешли на хлеб и молоко. Выручал опыт «прежней» жизни, когда научились «выкручиваться», не получая зарплату по полгода. Но теперь мы в Германии! Казалось бы, здесь должен царить порядок. Отправился снова на биржу труда и не уходил из кабинета чиновника до тех пор, пока он не выяснил, что наши документы туда поступали, но куда-то пропали, и выдал мне редкостную справку о пропаже документов. Я её бережно поместил, как когда-то «серпастый и молоткастый», в «широкие штанины» и, радостный, направился в социальное ведомство. Там мне, однако, заявили, что справка о пропаже их не волнует, я должен доказать, что наша семья не получает деньги от биржи труда, вот тогда нам выдадут прожиточный минимум. В конце концов, уже когда начались занятия и мы каждый день ходили в школу, вспоминая своё «короткоштанное» детство, нас выручил социальный работник языковых курсов, к которому мы обратились за помощью. Он лично провёл переговоры с чиновниками обоих ведомств и как-то уладил дело.
Мы всё время искали себе отдельную квартиру, чтобы поскорее лишиться «милого соседства дорогих земляков». Однажды попался неплохой вариант, но сумма квартплаты на несколько марок превышала допустимый социальным ведомством максимум. Поговорив со сведущими людьми, выяснил, что в этом случае решает чиновник – он может согласиться, с условием, что мы будем сами доплачивать эту сумму, а может и отказать. Пришлось идти к фрау К., хотя шансы получить от неё «добро» я оценивал очень низко. Так оно и вышло, она отказала, но интересна её аргументация: на моё заверение, что будем  подрабатывать (например, разносить газеты), она ответила, что не должна поощрять «шварцарбайт», а когда я сказал, что будем экономить, она обрадовалась: ага, вы можете экономить на социальном минимуме, тогда я сниму с вас эту сумму.
Поиски квартиры пришлось продолжить. Следующий вариант отвечал всем параметрам, но условием вселения было внесение небольшого залога. У нас таких денег не было, но опытные люди подсказали, что социальное ведомство обычно идёт на его выплату, так как эти деньги впоследствии всё равно возвращаются. Но всё решает, опять же, чиновник. В этот раз я попросил одного знакомого, местного немца, пойти со мной вместе к фрау К. Мы пришли в социал, и пока я стоял в очереди к ней, мой приятель успел зайти к начальнику (тому самому, с грозной фамилией), объяснить суть дела и получить заверение, что залог заплатят. Мы зашли к фрау К., я рассказал о квартире и спросил, сможет ли ведомство внести необходимый залог. Мой приятель мне молча «ассистировал». Фрау К., как и следовало ожидать, отказала, а потом стала меня «учить жизни», мол, я должен сам зарабатывать деньги, не быть нахлебником и т.п. Я ответил, что зарабатывать, конечно, буду, но деньги нужно внести сейчас.
–       А сейчас, – отвечала она, – денег нет, никаких денежных переводов я делать не буду.
И тут вмешался мой молчавший до этого приятель:
–       Вы будете платить.
–       Что? Кто вы такой? Вы будете мне приказывать?
–       Не я, а ваш начальник. Я уже обсудил с ним этот вопрос, он ответил положительно.
–       Да? – гонора у фрау К. поубавилось. Она поняла, что перед ней не эмигрант, да ещё ссылка на начальника… – Хорошо, мы разберёмся, вы получите по почте решение.
В итоге в эту квартиру мы вселились.
Уже после первых «задушевных» бесед с фрау К. мне стало ясно, что поглубже изучить немецкий просто жизненно необходимо. Дальнейшие перипетии лишь укрепили моё желание овладеть тайнами немецкого языка. Поэтому, пока мы ждали курсы от биржи труда, я решил, как юный мичуринец, «не ждать милостей от природы», и отправился в публичную библиотеку посмотреть, что там есть из учебной литературы. Благо пройти туда можно было не записываясь и читать книги  на месте хоть целый день.
Нашёл несколько учебников, самоучители. Стал ходить туда регулярно, потихоньку заниматься. Заглядывал в словари. Листая их, обратил внимание на слова по еврейской тематике. Решил их проштудировать, чтобы при необходимости объяснить фрау К. (и ей подобным), что такое еврейская эмиграция и «как с ней бороться». В русско-немецких переводились всего три слова: еврей, еврейка, еврейский. В некоторых изданиях советского времени добавлялась «Еврейская Автономная область», где евреев-то как раз почти не осталось. В самом большом словаре, который я разыскал, непосредственно перед словом «еврей» стояло слово «евнух». Сочетание слов немного смутило, но сразу после «еврея» шёл «европеец», а это сочетание мне понравилось.
Потом посмотрел немецко-русские словари. В немецком языке, в отличие от русского, слова с корнем «еврей», «еврейский» были представлены широко. Наверное потому, что общались народы не «200 лет вместе», а 1200, если не более. Некоторые слова тянулись из седой библейской старины. Помимо отдельных слов, были пословицы и поговорки, обыгрывающие определённые черты национального характера. Иные читать было не очень приятно, примерно как татарину про незваного гостя. Но я понимал, что это проявление народного творчества времён той же Золотой Орды и к нынешним реалиям отношения не имеет. Даже в названиях нескольких растений были знакомые корни: Judenbart, Judendorn, Judenkirsche.
Последнее слово меня особенно заинтриговало – что это ещё за особая «еврейская вишня»? Стал листать словари. Из престарелого «Bertelsmann Volkslexikon» (1959) следовало, что в народе так издавна называют многочисленные растения, некоторые из них перечислялись. Более свежий «Duden» (1991) утверждал определённо: это – «eine Zierpflanze» – декоративное растение. Ещё более конкретно, с указанием латинского название растения, информировал «Немецко-русский словарь» (1998): «Judenkirsche» – это физалис (Physalis L.). Буква «L» в латинском названии отсылала к знаменитому шведскому учёному, создателю системы растительного и животного мира, Карлу Линнею. Но, несмотря на моё глубокое к нему уважение, я продолжил дальнейшее расследование и заглянул в «Большой энциклопедический словарь» (2002), где разъяснялось: «Физалис, род трав семейства паслёновых. Свыше100 видов, некоторые являются овощными культурами (плоды сладкие с земляничным ароматом), в Азии, Северной и Южной Америке, Африке, Европе. Урожайность до 200-300 ц с 1 га». Другие источники подтвердили, что физалис, этот ближайший родственник помидора и баклажана, который был мне ранее знаком как декоративное растение – «китайские фонарики», имеет и съедобные версии. Плоды употребляют как сырыми, так и в виде компотов, варений, солений и т.д. Всё это я узнал сначала в теории, а потом обнаружил физалис в ближайшем супермаркете.
Название «физалис» происходит от греческого слова, означающего пузырь (по форме чашечки, окружающей плод). Эта чашечка является характерной особенностью физалиса – кринолин из иссушенных лепестков поднимается вверх, и под ним прячется ягода, которая кому-то напоминает по вкусу землянику, кому-то – крыжовник и т.д. И называют физалис то перуанским крыжовником, то земляничным томатом, то земляной вишней. А в немецком языке, наряду со словом «Physalis», используются также «Blasenkirsche», «Lampionblume» и «Judenkirsche». Что ж, сделал я для себя вывод – с «Judenkirsche» немцы не промахнулись, провести аналогию можно: во-первых, вкусные ягоды физалиса действительно хитро прячутся в своём чехле; во-вторых, распространён физалис, как и евреи, практически по всему миру; и, в-третьих, на плодовитость евреи тоже не жалуются, несмотря на соседство в некоторых словарях со словом «евнух».
Потом начались занятия на курсах немецкого языка, оплаченных биржей труда, и мы не давали больше фрау К. повод куражиться, так как вышли из-под «опеки» этой бесноватой «советницы». Впоследствии нам встречались самые разные социальные работники, и большинство из них добросовестно выполняли своё дело. Надо же было такому случиться, что первой в этом ряду (если не считать формальностей на корабле) оказалась фрау К.!
Примерно через полгода, когда я получше освоил немецкий и стал регулярно читать газеты, обнаружил статью о том, как грубо ведут себя порой посетители в социальном ведомстве по отношению к чиновникам. Приводились примеры. Одной разбили компьютер, другой пишут угрожающие письма, третьему сломали нос и т.д. Обратных примеров – как ведут себя некоторые чиновники по отношению к клиентам – не приводилось. Смотрю на фотографии пострадавших и среди прочих узнаю фрау К.! Это у неё, оказывается, кто-то шмякнул об пол компьютер. У кого-то нервы не выдержали. Хорошо ещё, что не саму фрау, уж очень много крови она попила. Как говорится в русской пословице: «Отольются кошке мышкины слёзки». Но в статье её описали как «невинно пострадавшую». Жаль, что корреспонденты не побеседовали основательно с «атакующей» стороной, не поинтересовались, что толкает этих людей на противоправные действия. Ну, а фрау К. продолжает «оказывать помощь» социально обделённым людям. Будем надеяться, что продлится это недолго. Ведь согласно другой пословице: «Сколько верёвочке ни виться, а конец будет».
Лишь в одном я фрау К. признателен – без её «стимуляции» учил бы немецкий дольше и, возможно, не знал бы до сих пор, что такое «Judenkirsche».

Текст: Геннадий Брагинский


Verfasst von:
Maria Stroiakovskaya




22 Responses to “JUDENKIRSCHE (почти научное исследование)”

  1. Откровенно написано! Каждому эмигранту пришлось скушать свою порцию …, но автор не теряет оптимизма и даже шутит по этому поводу! Отличный рассказ!

  2. Прочитал рассказ на одном дыхании, как увлекательный детектив.Потому, что сам прошел через подобные препятствия. Как мне это все знакомо. На пресловутом “шифе” нам с женой тоже пришлось прожить три месяца и эта картина стоит сейчас у меня перед глазами. Правда нам повезло больше. Нам, к счастью, встретились нормальные и покладистые советники. Автор очень достоверно и с долей юмора описал эти события не потеряв, при этом, достоинство и оптимизм. Написано живым, хорошим русским языком. Спасибо.

  3. Замечательный рассказ. Полон тонкого юмора, оптимизма, жизнелюбия, несмотря на череду неприятностей и проблем, которые автору приходилось претерпеть и преодолеть! Интересные наблюдения о немецких чиновниках и власть придерживающих. Мне за два года работы в немецких университетах самому приходилось встречаться с разными типажами, правда, впечатления в целом положительны. Написано сочным русским языком, у автора явный талант, который следует развивать. Все вполне профессионально, не чувствуется ничего графоманского. Автору удачи и успехов.

  4. Мне не пришлось столкнуться с такими работниками социаламтов, но наслышан. Рассказ хороший, правдивый. Написан интересно, хорошим языком. Желаю автору успехов, удачи.

  5. Дмитрий 14. Apr, 2011 at 16:50

    Задержался на работе, перед уходом домой открыл ссылку с этим эссе. Думал прочту быстренько и к семье. Но нет, затянуло… Дочитал до конца. Интересно и, как всегда у Г. Я., – с юморком. Успехов.

  6. Мне понравилось! Замечательный рассказ!

  7. Саша Ф. 15. Apr, 2011 at 21:51

    Замечательный рассказ, читается на одном дыхании…с таким работником гос.учереждения сам сталкивался, сейчас конечно об этом вспоминаю с улыбкой,но тогда…:-) побольше таких рассказов. Автор молодец!

  8. Для вновь прибывающих эмигрантов очень полезно читать подобные истории, а то некоторые думают, что жизнь в Германии спошная “малина”… Попадаются разные чиновники и надо хорошо знать язык и свои права,чтобы не попасть впросак. Спасибо автору за смелое и откровенное повествование.

  9. такова уж бюрократия, что многие её представители способны в одиночку решать судьбы. Уж у кого только не спрашивал, а ни у кого такого не было, как у меня. История следующая. Съездил после 2 лет жизни в Германии на Родину, по прибытию обратно в Гамбург был вызван в Арбайтсамт. То, что я не имел права без предупреждения уехать, я согласен, незнание законов не освобождает от ответственности, а теперь вопрос бераторши, после того как она пролистала мой паспорт: “ОТКУДА ВЫ ВЗЯЛИ ДЕНЬГИ НА ПОЕЗДКУ?”. Пришлось сказать, что я голодал, но должен был съездить к больному брату помочь ему. Из её логики следует, что никто не должен из безработных ездить на Родину, в то время, как я не знаю ни одного, кто ещё этого не делал. Автор всё чётко написал, жизненные реалии всегда затягивают читателя. Спасибо!

  10. Судьба забросила автора в одну из самых проблемных республик, развалившегося Советского Союза – Молдову. Мне приходилось бывать там, когда проводились военные действия и было очень страшно. Можно посочувствовать, так как ему пришлось принимать нелегкие решения. У него не хватало времени на изучения немецкого языка, но у него за плечами был английский.Для многих этого было бы достаточно на первых порах, как и всем нам, приехавшим из бывшего СССР. Автору пришлось хлебнуть и там , и здесь. Мне это очень близко.Всегда не хватает времени на многое. Но благодаря своим способностям он с честью вышел из трудных ситуаций. Оглядываясь в прошлое можно проанализировать с высоты прошедших лет эти события. Нужно поблагодарить автора за то, что он донес до нас это. Помнится только хорошее. Многие прошли через подобное. Но жизнь продлжается и хочется пожелать всем нам жить долго и здорово. Спасибо Геннадию !

  11. Сергей 25. Apr, 2011 at 16:01

    Мне показалось очень интеерсным сам процесс движения к цели.
    По-моему нужно быть очень целеустремлённым человеком и не терять надежду
    и веру в своё дело.
    Ситуация с молодой парой – неприятно удивила. Неужели и там так бывает. Жаль что
    некоторые люди не ценят время которое они находятся тут, в этой жизни.
    Что касается фрау К., видно должна она была встретится на вашем пути, или в качестве
    стимулятора, или в качестве сравнительного образца, но неизменно должна 🙂

  12. скажу цитатой

    За стойкость в безумной судьбе,
    за смех, за азарт, за движенье,
    еврей вызывает к себе
    лютое уважение.

    И. Губерман

  13. «Еврейская вишня», рассказ о жизни еврейских эмигрантов: судьба и страсти. Разве в коротком рассказе всё расскажешь? И всё-таки автор делает смелую попытку прикоснуться к тонкой и деликатной теме трудностей эмиграции, часто скрытых от посторонних глаз, как физалис за сухой оранжево-красной оболочкой. Эта история не может оставить равнодушными многих, приехавших в новую жизнь. Эмиграция и интеграция, конечно, у каждого своя. Каждый выплыл к своему берегу. Но приятно сознавать, что практически все пережили трудности и всё выдержали. Автор пишет об этом достойно, спокойно, интересно. Этот рассказ – стопроцентное попадание в тему конкурса. Верю, что автор расскажет нам ещё о многом пережитом и передуманном. Надеюсь, что в его письменном столе накопились интересные наблюдения. Буду ждать их публикации. Желаю автору творческих успехов!

  14. Ne znal chto takoe “Judenkirsche” (snachala prochital “Judenkirche”), teper’ budu znat’…Dumaju, chto awtoru odnako powezlo: mog bi wstretit’ bolee neprijatnix ljudej, naprimer, prawix radikalow… Nu, zhelaju emu bol’sche ne popadat’sja Frau K. na glaza.
    Xoroschij rasskaz.

  15. Очень много интересных наблюдений, которые, в общем, совпадают с тем, что пережили многие из нас. Автору – дальнейших творческих успехов !

  16. Автор собрал много забавных сюжетов и сценок, приключившихся на занятиях немецким, чем заслужил моё признание. Что-то Да, с немецкими чиновниками оно так: 2-3% стараются активно помочь, 3-4% – активно вредить, а остальные делают своё дело внешне нейтрально и формально. Чтобы жаловаться на нерадивых, нужны доказательства: документы, магнитофонные записи… Были бы речи этой фрау К. записаны на плёнку – ей бы, наверное, не поздоровилось. Но, как показывает автор, опыт приходит со временем. Успехов ему.

  17. Trudnosti bivayut u vsex emigrantov, no xoroscho, chto avtor ne poteryal optimizma, a naperekor vsemu dobilsya zeli i dazhe napisal ob etom rasskaz. Spasibo!

  18. Kak govoryat nemzi: “Ende gut – alles gut”. Vstrechaütsya na zhiznennom puti raznie chinovniki, odnako v demokraticheskom obschestve est’ vozmozhnosti borot’sya s takimi, kak eta Frau K. No ya zhelaü avtoru sosredotochit’sya na tvorchestve, t. k. nekotoriy talant u nego opredelenno est’!

  19. Рассказ отвечает условиям конкурса, где сказано: “Главное, чтобы история была жизненной и информативной, поэтому не бойтесь подробностей”. Информации и жизненной правды в рассказе хватает, но я не уверена, что такие подробности как “…не сразу смог найти в штанах то, что искал…” необходимы. Главное: в рассказе говорится о проблемах эмигрантов, особенно при встречах с нацистами, а то ведь родственникам в бывшем СССР рассказывают больше о “шоколадной” стороне… Добротное, откровенное повествование.

  20. Ich fand die Geschichte sehr gut, die Erzählform und Perspektive hatte mir gefallen.
    Außerdem hatte mir die Sichtweise der Dinge sehr gefallen und ich fand es in einer bestimmten Weie sehr pregnant und einfühlsam wie über das Thenma berichtet wurde.

  21. Анатолий 15. May, 2011 at 19:32

    Да! Тяжела доля мигранта.
    Но чувствуется, что автор волевой человек.
    Он имеет пытливый ум. И это радует.
    Откровенный расказ. Спасибо автору.

  22. Ну и что интересного в этой статье? Я бы никогда не стала все это терпеть и зависеть от произвола чиновников. И жить на пособие, это так унизительно. Реализовываться нужно в своей стране. Плохо было автору в Приднестровье- так поезжай в Россию, тем более раз ты русскоговорящий. Я сама приехала в Москву из одной южной республики и прекрасно здесь себя чувствую. Я была уже не раз в Германии, да и в других европейских странах,и я не увидела ничего особенного. Сейчас в Москве жить намного лучше, чем в Европе. Но- каждому свое. Если автору нравится жить в чужой стране на пособие- это его дело.

Leave a Reply