Как это было. «МОИ УНИВЕРСИТЕТЫ»
Александр Коварский
В Доме ученых шла дискуссия на тему интеграции и трудовой деятельности иммигрантов. Часа два я рассказывал о своей работе в Германии, прочитал главы из напечатанного.
– Да это же какие-то «Университеты» у тебя получились! – произнес один из участников.
«А ведь он прав, – мелькнуло в голове, – восемь лет многому научили». В этом повест-вовании, уж не знаю к какому жанру его отнести, попытаюсь обобщить свой опыт.
НАЧАЛО
Иммиграция далась мне непросто. В 1994 году, в 55 лет, приехал с женой и сыном из Петербурга в город Росток на Севере Германии, окончил языковые курсы и ринулся на поиски работы. Без этого не представлял себе дальнейшей жизни.
Наверное, многие соотечественники испытали то же, оставшись не у дел. Часто мои запросы оставались без ответа, изредка приходили отрицательные. В телефонном разговоре с одной из фирм в Потсдаме секретарша милым голоском проворковала: «Извините, у нас очень печальный опыт работы с советскими инженерами!».
Позвонил старому приятелю Карлу, жившему недалеко от Лейпцига. Мы учились вместе в ленинградском институте, а подружились в походе по Алтаю в 1964 году.
«Тебе пора подумать о пенсии, – сказал он. Нормальную уже не получить – для этого нужно лет 40 проработать, а минимальную еще успеешь – 60 месяцев в запасе есть. Профессия значения не имеет. Попытай счастья в «цайтфирмах», поначалу туда проще устроиться».
Проведя немало часов в «арбайтсамтовских» коридорах рядом с молодыми немецкими инженерами, понял, что я им не конкурент. Попросил «бератора» перевести меня из ка-тегории «академиков» в «рабочую» – там легче с трудоустройством. Стал рассылать свои заявления по всей стране. Одна гамбургская посредническая фирма имела филиал в Ростоке, и я вручил документы секретарше. Вскоре пригласили на собеседование. Шеф, одетый с иголочки стройный молодой человек в очках, со шкиперской бородкой, в конце разговора посоветовал:
– У нас работает монтажником Андрей, один из ваших. На выходные всегда приезжает в Росток. Если хотите, переговорите с ним, вот телефон.
И в ближайшую субботу я сидел в гостиной просторной трехкомнатной квартиры Андрея.
Он приехал два года назад с молодой красивой женой, сынишкой Павликом и большим кланом родственников из Казахстана. В ту пору ему было лет 45. Среднего роста, крепкий, с внимательными серыми глазами и приветливой улыбкой, он сразу мне понравился. Рассказал, в чем заключается работа «электроинсталлатера», так называются монтажники, обрисовал бытовые условия.
– Вдали от семьи трудятся многие, со временем к этому привыкаешь. Ничего страшного! – добавил он.
При виде ухоженного дома, достатка, который чувствовался во всем, появилось ощущение, что хозяин крепко стал на ноги. И добился этого на новой родине своим трудом!
Посоветовавшись с женой, подписал трудовой договор с фирмой. Мне предоставили две недели для подготовки к экзамену по электробезопасности. Кроме зарплаты 10 ДМ в час, полагались командировочные 1000 ДМ, не облагаемые налогом. Скрепя сердце согласился с предложением. И нас тут же сняли с государственного обеспечения.
Первым объектом, куда направили, стали реконструируемые ростокские очистные со-оружения. Старшим в бригаде электриков был Роланд, немолодой приземистый человек с красивой окладистой бородой и лысиной. Если бы вместо комбинезона на него надели тогу, он послужил бы хорошей моделью для художников. Роланд привел меня на большую подстанцию, кивнул головой на одну из ячеек и ушел. От множества кабелей рябило в глазах, предстояло их разделать, уложить и «расключить». Монтажные чертежи отличались от советских, в одной ячейке помещались как силовые, так и кабели управления, и телефония – у нас все было порознь. Я пожалел, что не пошел учиться хотя бы на полугодовые курсы электриков. Ну, как же – ведь раньше работал главным энергетиком предприятия, монтажники были у меня в подчинении! К концу дня ячейку все-таки осилил, позвал Роланда.
– Ну, что ж, для первого раза неплохо! – он дружески подмигнул.
Коллеги сделали в три раза больше. К концу недели дела пошли лучше, и я от них почти не отставал.
Через месяц меня перевели в Гамбург, на строительство ганзейского торгового центра на берегу Эльбы, где трудился Андрей. К моей радости, поместили в одном с ним общежитии на Mozartstrasse. Он прекрасно говорил по-немецки, хотя и с русским акцентом, нередко поправлял меня. На выходные уезжали в Росток. Эта стройка запомнилась как самая тяжелая. Глубокой осенью здание стояло без окон и дверей, по этажам гуляли сквозняки, от них негде было укрыться. Лицо и руки обветрились, стали грубыми и красными. Мы очень уставали.
После работы шли с Андреем в магазин за продуктами. Обычно жарили или тушили мясо с овощами, отваривали картошку, а потом все смешивали. После ужина валились на кровати.
После Нового года получил назначение в Берлин. Пожалуй, это была лучшая работа в моей карьере электрика. С помощью знакомых нашел дешевое жилье. К этому времени у меня уже была машина, дорога в Росток по 19-му автобану занимала часа два (для сравнения: в ту пору из Гамбурга – 5-6 часов). А главное, работы вел мастер Клаус. Лет сорока, высокий и худощавый, с зачесанными назад темными волосами, он носил сильные очки, за которыми глаза казались маленькими и смеющимися. Клаус учился в Москве, полюбил русский язык и овладел им в совершенстве. Утром подходил ко мне, клал руку на плечо и спрашивал:
– Ну, что мы будем сегодня делать, Саша?
– Наверное, закончим то, что не успели вчера.
– Правильно! – И объяснял задание на день.
А иногда, в свободную минуту, просил: «Поговори со мною о чем-нибудь!», – и на душе становилось необыкновенно хорошо. Такая досада, что через два месяца электрофирма из Телтова, от которой работал Клаус, оказалась неплатежеспособной, и меня снова перебросили в Гамбург. Зарплату подняли.
Когда нет работы по специальности, посреднические фирмы могут какое-то время по-держать работника в резерве или предложить ему любую другую работу, но с сохранением тарифа. На оптической фабрике в Моорфлите неделю стоял на конвейере и закреплял наждачные шкурки для шлифовки линз, а неделю в белом халате, словно аптекарь, сортировал готовую продукцию. Ремонтировал помещение фирмы в центре города. Штукатурить помог один профессионал, с симпатией ко мне относившийся. Словно художник, подправляющий ученика, он несколькими мастерками раствора значительно улучшил мои результаты. Гамбургскому шефу стены понравились, и он направил меня в выставочные залы. В этой работе было что-то театральное. Монтируя электропитание на стендах и в избушках, ощущал себя работником сцены.
Через12 месяцев занятости в различных «цайтфирмах» я начал искать постоянную работу.
Продолжение в след. номере
No comments yet... Be the first to leave a reply!