Страницы истории. Бисмарк против Гамбурга

Текст: Андрей Нелидов
Фото: Интернет

Бисмарк против Гамбурга
Вольный и ганзейский – таков статус нашего города, отраженный в его полном официальном наименовании. Звучит гордо, однако следует признать, что сегодня эта формулировка – не более чем дань исторической традиции, за десятилетия превратившаяся в некую условность.
Ганзы как торгового союза давно уже нет, а ее «реинкарнация» в виде партнерства современных городов имеет скорее культурную, чем экономическую базу. Что же касается истинной свободы вольного города-государства, то Гамбург потерял ее 150 лет назад, когда уступил давлению Пруссии и присоединился к Северогерманскому союзу. Как ни прискорбна потеря былой независимости города, она стала следствием позитивного в целом процесса объединения германских земель. Но начался этот процесс задолго до 1871 года.

От империи – к союзу
В 1806 году Наполеон распустил Священную Римскую империю германской нации, история которой уходит корнями в первое тысячелетие нашей эры. После победы над Бонапартом в 1815 году на Венском конгрессе вместо дряхлой империи был основан Германский союз – объединение 39 независимых государств и вольных городов. В конфедерацию входили: Австрийская империя, пять королевств (Пруссия, Саксония, Бавария, Ганновер, Вюртемберг), многочисленные герцогства и княжества, а также четыре вольных города с республиканской формой правления (Бремен, Гамбург, Любек, Франкфурт-на-Майне). Хотя формально все члены союза были равными в своих правах, наибольший политический, экономический и военный вес имели в нем Пруссия и Австрия, постоянно соперничавшие между собой.
Идея окончательного объединения германских земель в общем-то давно привлекала немцев, но у каждого княжества или герцогства были свои интересы и свои условия. К тому же непонятно было, под чьей эгидой это должно было произойти. И десятилетия спустя война между Пруссией и Австрией оказалась неизбежной, тем более что к тому времени главой прусского правительства стал Отто фон Бисмарк (Otto von Bismarck), уже зарекомендовавший себя решительным политиком в деле объединения германских земель. Если ему не удавалось добиться своего средствами дипломатии, он без особых раздумий прибегал к военной силе. Бисмарк только что отвоевал Шлезвиг и Гольштейн у Дании, союзником которой выступала Австрия, и останавливаться на этом явно не собирался.

В 1866 году в союзе с Италией, претендовавшей тогда на Венецию, Берлин нанес Вене ряд чувствительных поражений и по навязанному Австрии мирному договору получил от нее Ганновер, Франкфурт-на-Майне, герцогство Нассау и княжество Гессен-Кассель. Вену фактически вытеснили на политическую обочину, европейские границы обрели новые очертания, а прежний Германский союз приказал долго жить.

С начала 1867 года Бисмарк работал над созданием конституции Северогерманской конфедерации. В итоге появился на свет Северогерманский союз (Norddeutscher Bund), канцлером которого и стал глава прусского правительства, занимавший к тому же пост министра иностранных дел. Война с Францией и создание Германской империи были еще впереди, а у Бисмарка пока хватало забот с формированием нового союза. В частности, ему предстояло уговорить присоединиться к нему вольнолюбивых и строптивых гамбуржцев, а это было весьма непростой задачей.

Под угрозой оккупации
После победы на Австрией Бисмарк в соответствии с мирным договором обеспечил прусскому королю контроль над германскими территориями севернее Майна. Одни земли были отвоеваны пруссаками у Вены, как Ганновер, другие вошли в новый союз фактически по принуждению, как Саксония. Вольный ганзейский Гамбург предпочел бы по своей давней традиции оставаться нейтральным, без участия в каких-либо объединениях, но тогда это оказалось невозможным – ему предстояло стать лишь одним из 22 членов союза – и с единственной, по сути, привилегией.
Поначалу Бисмарк был вынужден в какой-то мере ограничивать свое давление на потенциальных участников Северогерманской конфедерации – он понимал, что Австрия пока еще остается сильной державой, да и Франция могла вмешаться, поскольку ничего так не опасалась, как возникновения новой Германской империи. Но уже к весне 1867 года первый в немецкой истории бундесканцлер стал торопить события. Всем были известны его слова: «Самые важные вопросы нашего времени решаются не речами, а железом и кровью». В полном соответствии с ними Бисмарк поставил Гамбург перед выбором – или членство в новом союзе, или прусские войска входят в город. Это был откровенный и ничем не прикрытый шантаж.
Канцлер не зря бряцал оружием – как и сами гамбуржцы, он хорошо знал, что нет ничего хуже для экономики города, чем оккупация. И за примером далеко ходить не надо было – за восемь лет наполеоновского владычества Гамбург как центр мировой торговли деградировал катастрофически. И на этот раз угроза прусской аннексии была вполне реальной, но гамбуржцы предпочли все же не сдаваться без дипломатического боя. Во время нелегких переговоров с Бисмарком они попытались выторговать для Гамбурга хоть какие-то привилегии в обмен на исчезавшую свободу.

Им было что терять – полностью независимый город-государство с собственными дипломатическими представительствами в важнейших портах мира имел свой торговый флаг и возможность полностью автономно заключать торговые договоры, у него были собственные почта, телеграф и даже войска. Увы, не такие сильные, как у пруссаков. И хотя гамбуржцы отнюдь не желали становиться подданными прусского короля, еще меньше они хотели войны, поражение в которой уже не оставляло бы им возможности маневра.

Вольный порт взамен свободы
«Железному канцлеру» решено было оказать мирное сопротивление. Его возглавили Карл Германн Мерк (Carl Hermann Merck), отвечавший в Сенате за внешние отношения, и Густав Генрих Кирхенпауэр (Gustav Heinrich Kirchenpauer) – адвокат, издатель и гауптман городского ополчения, позднее ставший первым бургомистром. Переговоры шли тяжело – хотя канцлеру по-человечески импонировала попытка «купцов» защитить интересы своего города, он вовсе не собирался делать им какие-либо подарки. Многие гамбуржцы тогда открыто ненавидели Бисмарка, сам же он вспоминал, что жители города, судя по всему, не прочь были при случае повесить его.

Тем не менее, «торг» продолжался. В итоге он застопорился на теме порта. Северогерманская конфедерация представляла собой не только политический, но и таможенный союз с единым внутренним рынком. Гамбургским купцам, привыкшим к другим масштабам, этого было мало – крупнейший морской порт германских земель требовал беспошлинного импорта для товаров со всего мира. Однако Бисмарк был против и на годы «подвесил» проблему, пообещав решить ее позже.
В итоге Пруссия добилась своего – 15 мая 1867 года Сенат Гамбурга скрепя сердце рекомендовал законодательному собранию принять конституцию нового союза. Тем самым город вошел в него и отдал верховную власть Берлину. 30 сентября того же года гамбургские военные влились в прусскую армию, образовав там 76-й пехотный полк. А 6 ноября было распущено городское ополчение. «На всякий случай» Берлин прислал в гамбургские казармы своих солдат, и вольный город потерял привычную свободу действий. Его жители находили утешение в том, что в случае внешней агрессии Пруссия встанет на их защиту.

Однако таможенный вопрос не был похоронен окончательно. Через десять лет после создания Германской империи, 25 мая 1881 года, Сенат Гамбурга заключил с имперским правительством договор, который во многом оправдывал усилия, приложенные для его достижения. Хотя город оставался частью единой таможенной территории, его порт получил статус свободного от пошлин. Кроме того, «железный канцлер» предоставил Гамбургу 40 млн золотых марок для строительства складского комплекса Speicherstadt. Это решение пошло на пользу экономике и самого города, и Второго рейха.

Поэтому когда Отто фон Бисмарк 3 июня 1890 года впервые за 26 лет прибыл в Гамбург, отношение к нему было уже совсем другое – его поезд встречали овациями. Сразу после смерти бывшего канцлера в 1898 году жители города начали собирать средства на грандиозный памятник человеку, который когда-то лишил их свободы и буквально за шиворот втащил в Северогерманский союз. В 1906 году работа над крупнейшим в мире монументом в его честь был завершена.
Любопытно, что всю свою жизнь «железный канцлер» оставался последовательным сторонником монархической власти, что не совсем согласуется с республиканским духом нашего города. Он одержал победу над Гамбургом, однако памятник вовсе не отражает его торжества – он выглядит не победителем, а рыцарем, уставшим от бесконечных войн за объединение Германии.
Можно ли сделать людей счастливыми против их воли? Можно ли тащить их за шиворот к лучшей жизни? Эти вопросы по-прежнему спорны. О Бисмарке всегда говорили и писали разное, однако следует признать, что при всей сложности характера это был честный человек, который действовал, исходя лишь из интересов немецкого государства – так, как он их понимал, конечно.

Verfasst von:
Maria Stroiakovskaya