Первый рабочий день

Поднялся в половине пятого – всё равно ночь не спал, провёл в какой-то полудрёме. Так необычно – после 55 лет жизни в России, эми- грации, языковых курсов – первый трудовой день в Германии !
На календаре 12 сентября 1995года. Быстро собрался, приготовил зав-
трак и отправился в путь. В половине седьмого прибыл в посредничес-
кую фирму на Гётештрассе. Сотрудник выдал спецодежду, обувь, ящик
с инструментом и отвёз на объект – ростокские очистные сооружения,
они модернизировались по новейшей французской технологии. В построенном комплексе полным ходом шёл монтаж оборудования. От моей фирмы здесь работали две бригады элек- триков: одна прокладывала кабели между подстанциями и цехами, другая их разделывала и подключала. Меня определили во вторую бригаду. Судя по количеству щитов и толщине ле- жащих на полу и висящих со всех сторон кабелей, на очистных сооружениях потребляются большие мощности.
После знакомства старший рабочий Роланд, немолодой, крепко сложенный человек среднего роста с окладистой бородой и лысиной, похожий на Господа Бога, каким его изображают на облаке, без лишних разговоров подвёл меня к одной из ячеек и ушёл.
Снизу из канала, словно змеи, вылезли и свились кольцами десятка два кабелей толщиной то с руку, то с карандаш. Силовые, телефонные, кабели управления – всё вместе. Я нашёл ком- плект чертежей, выбрал монтажную схему и, надев очки, стал её изучать. Схема оказалась не
привычной.
В моей прежней очень беспокойной работе главного энергетика предприятия, несмотря на трудности, чувствовал себя, как рыба в воде, всегда находил решение из казалось бы безвы-ходного положения. А здесь ничего не надо искать, всё под рукой, нужно просто работать. Конечно, я представлял, что делать, но не знал, как приступить. Минут через 15 лоб покрыл-
ся испариной, хотя в этот ранний час было совсем не жарко. Электрики трудились каждый в своей ячейке, инструменты лежали рядом с ними, как у хирургов в операционной. Они дос- тавали их даже не поворачивая головы. Рабочие переговаривались, вспоминали что-то весё-
лое, шутили, до меня никому не было дела.
Как быть? Я пожалел, что попал в эту бригаду: таскать бы мне кабели или делать что-нибудь другое, доступное умению и пониманию! Подошёл к ячейке Роланда, понаблюдал за его дей-ствиями. Попросил разделать один кабель – этим инструментом я ещё не пользовался. Роланд понимающе улыбнулся, довернув до конца винт, поднялся с пола, подошёл к моей ячейке.
– Всё ясно? – самый толстый кабель был быстро разделан, красиво уложен и надёжно за-креплён.
– Мне не совсем понятно, как расключается телефония.
– Жилы в этих кабелях отличаются расцветкой и номерами. Сочетаний так много, что не помещаются в голове, – рассмеялся Роланд, – я дам тебе таблицу обозначений, перепиши и пользуйся ею.
У него была хорошая открытая улыбка.
« А ведь Роланд не такой уж старый, лет 45 ему», – мелькнуло в голове.
К концу дня закончил монтаж ячейки. Электрики успели сделать за это время по две – три. Позвал Роланда.
– Ну, что ж, для первого раза неплохо, – он дружески подмигнул.
Через несколько дней дела пошли лучше, а неделю спустя я почти не отставал от коллег.
« Процесс пошёл», – вспомнилась любимая поговорка незабвенного Михаила Сергеевича.
Руки сами находили нужный инструмент, напряжение спало, всё реже обращался за консуль-
тацией к Роланду. Внимание сконцентрировалось на номерах и расцветках, а думать я мог о чём угодно.
То, что творческая работа – не для меня, понял давно, ещё во время учёбы на языковых кур-
сах, когда сидел в коридорах Арбайтсамта рядом с молодыми безработными инженерами. Я не чувствовал себя старым, хотел жить и трудиться как все люди. Извечный русский вопрос  .- «Что делать?» – вновь стал передо мной. Посоветовался с приятелем-немцем из Лейпцига, мы учились с ним в ленинградском институте, а подружились в походе по Алтаю на 4-м кур- се.
–       Пора подумать о старости, Саша, – сказал он, – нормальной пенсии тебе уже не получить, поздно приехал, а минимальную – ещё можешь заработать!
Сделал первый шаг в этом направлении – перешёл из инженерного отделения, т.н. «академи- ческого», в рабочее (там легче с трудоустройством).
« Не умеешь шить золотом, бей молотом!» – старая русская пословица.
Так, наверное, говорили безграмотные, но мудрые крестьянки бесталанным детинушкам.
….Впервые пришёл в посредническую фирму в мае. Меня сразу предупредили, что в Ростоке подержат недолго: трудиться предстоит в Гамбурге или Берлине, а жить в общежитии. Пред-ложили на выбор: 14 ДМ в час, либо 11ДМ плюс доплаты, не подлежащие налогообложению ( вроде командировочных около 1000ДМ ). Я выбрал второй вариант – знал бы, что пособие по безработице начисляется без учёта этих денег, выбрал бы первый.
Договор подписан, тест по электробезопасности сдан – через неделю приступать к работе. Решил показаться врачу – на руках и ногах появились какие-то подкожные волдыри. Дерма-толог в поликлинике не мог понять причины, никакими аллергиями я раньше не страдал, и направил на консультацию к профессору университета. В назначенный день явился «пред светлые очи» и после осмотра – обухом по голове – на санитарной машине отправили в кож- ное отделение больницы. О моём трудовом договоре профессор и слушать не стал. Всё же копию направления на лечение жена отнесла в фирму – договоры нужно уважать.
Началось лечение. Ежедневно брали кровь на анализ и вводили по 100 миллилитров предни-
золона. Даже в выходные дни лечащая врач фрау Дорш специально приезжала из дома. 30 дней тянулись бесконечно долго. Разнообразием была лишь языковая практика с соседями по палате и симпатичной фрау Дорш. Волдыри постепенно исчезли, ни инфекции, ни аллер- гии так и не обнаружили. Я вышел из больницы шатаясь, как глубокий старик. А как ещё мо- жно себя чувствовать, если в тебя влили три литра преднизолона?
Конечно, работать я не мог, поэтому попросил у фирмы две – три недели отсрочки. Но дней через 10 что-то непонятное случилось с рукой – она опухла. В той же университетской боль-
нице наложили гипс и велели охлаждать руку, не объяснив, как это делать.
Когда весь перебинтованный с очередным освобождением от работы появился в фирме, со- трудники прыснули со смеху, но затем сделали скорбные мины и выразили сочувствие. На-
конец, в сентябре почувствовал себя лучше. Фирма предложила новый договор. После всех моих эскапад шеф понизил часовую ставку до 10ДМ. Скрепя сердце согласился. Через неко- торое время уже в Гамбурге зарплату подняли, но всё же она была не велика.
Посредническая фирма направляет рабочих на предприятия не обязательно по своей специ- альности. Иногда на месяцы, иногда на несколько дней для выполнения определённой рабо-ты. Я побывал на многих объектах. Месяца три монтировал электрооборудование в много- этажном банке на берегу Эльбы. Когда еду в метро от Ландунгсбрюкен к центру, всякий раз любуюсь красотой и мощью сооружения, напоминающего океанский лайнер у причала. Дав-но забыто, что эта стройка, пожалуй, самая трудная в моей немецкой жизни. Поздней осенью здание стояло без окон, от сырого холодного ветра негде было укрыться. Порой приходилось бурить стены метровой толщины. Если в конце сверло упиралось в стальную арматуру, всё начиналось снова. Большинство работавших на стройке приехали из Югославии, Чехии, Польши. Оставить без присмотра инструмент, как при работе с немцами, нельзя – он сразу же исчезал, а всё таскать с собой – очень неудобно. Каким благом казалась туалетная кабин- ка « Дикси» на 18-м этаже! На строительстве поддерживалась железная дисциплина – ни на минуту нельзя уйти раньше или опоздать. Если нужно к врачу – бери часы или дни из своего отпуска.
Когда работа на объекте заканчивалась, сотрудников посреднической фирмы переводили в другие места или некоторое время держали в резерве, т.е. в 7 и 16 часов нужно было звонить секретарше и ждать указаний.
Как-то меня направили на оптическую фабрику. Неделю стоял на конвейере и закреплял на-
ждачные шкурки для шлифовки линз, а неделю, напоминая аптекаря в белом халате, сорти- ровал готовую продукцию.
Общежитие находилось в двухкомнатной квартире на 5-м этаже обычного жилого дома в це-нтре города. В большой комнате стояло три кровати, в маленькой больше двух не помести- лось. В основном, рабочие питались сами – так дешевле, благо кухня была хорошо оборудо- вана и готовка не занимала много времени. После трудовой недели все разъезжались по до- мам. Пятницу ждал с нетерпением и долей опаски – в конце дня бригадир или начальник стройки мог сказать:
« В понедельник иди с инструментами в свою фирму, ты нам больше не нужен».
Ничего страшного в этом нет, но оба выходных тебя не покидает чувство неопределённости. Многое передумаешь, сидя в ячейке и расключая кабели. Обычно работа начинается в семь часов. Первым делом – « Да будет свет!» – приносишь прожектор, кабельный барабан с ро-зетками и где-нибудь его запитываешь. Затем из кладовой, обычно оборудуемой в подваль- ных помещениях, на рабочее место приносятся материалы, инструменты, лестницы. Иногда, перед выполнением задания, несколько раз, нагруженный, как вол, поднимаешся на верхние этажи. В конце дня материалы и инструменты возвращаются в кладовую. Утешает мысль, что люди после работы тащатся в фитнесстудии, чтобы немного подвигаться и согнать лиш-ний жир, да ещё тратят деньги. А здесь целый день в движении и за это платят тебе!
Впрочем, электрику приходится выполнять работы и на высоте, и на улице. В целом это до-
вольно сложное, разнообразное и нелёгкое дело. Порою устаёшь так, что пот заливает глаза и, вытирая его, нет-нет да и подумаешь: «На кой чёрт мне, инженеру, всё это нужно?» А не- много остыв, уже спокойнее рассудишь: «А что противопоставить трудовой жизни – идти в социаламт ?»
Всякая работа, не говоря о материальной независимости, наполняет человека чувством соб-
ственного достоинства, даёт ощущение свободы. Правильно сказал М.Горький:
« Человек свободен, если он за всё платит сам!»

Александр Коварский

Verfasst von:
Maria Stroiakovskaya