Дедовщина по-ганзеатски

В Старом Гамбурге, как и в других средневековых городах Европы, население жило общинами. Взаимовыручка, групповая солидарность значительно облегчали существование. Главным образом это были профессиональные объединения – цеха (Zünfte или Ämter).

В общинах проходила вся жизнь горожан. Они вместе справляли религиозные, городские и семейные праздники, на которых молодые люди знакомились, влюблялись. Играли свадьбы, крестили детей вместе с цеховыми товарищами. Они же шли за гробом почившего столяра или обувщика. Руководство общины решало внутренние проблемы и отстаивало общие интересы перед Советом Гамбурга и бургомистром. Крупные цеха регулярно устраивали праздничные шествия. Процессии проходили по всему городу с ряжеными, под звуки музыки, с цеховыми эмблемами и знаменами.

Вся жизнь в обществах была строго регламентирована. На любой вопрос был готовый ответ. Порядки и ограничения могли быть довольно жесткими. Нередко правом владения имуществом обладали только мужчины – полноправные члены цеха. В случае их смерти мастерские или даже все имущество поступало в распоряжение правления, которое предоставляло его очередникам-претендентам. Заботу о семьях – их бытовых нуждах, образовании детей – цех брал на себя. Такой средневековый социализм оказался вполне жизнеспособным и просуществовал в Гамбурге больше пятисот лет (в 1863 году «амты» были распущены). В центре города около St.Michaelis можно полюбоваться на дома XVII века для вдов, находившихся на обеспечении цеха мелких торговцев – Krameramtsstuben.

Наибольшую роль цеховые организации играли в жизни подмастерьев – для них цех был семьей. С товарищами они проводили и рабочее, и свободное время. Не случайно словом Gesellschaft (сообщество подмастерьев) называется любое немецкое объединение. Товарищества подмастерьев играли в Гамбурге заметную роль. Об этом мы расскажем позже. Здесь же поговорим о том, как принимали ганзеаты в свои союзы новых членов.

При приеме новичка проводились обряды инициации. В строго обозначенной форме поступавший сдавал профессиональные экзамены, платил разные взносы, оформлял бумаги, устраивал за свой счет банкеты, дарил подарки. Отступить в чем-то от порядка было нельзя. На банкете тосты представляли собой часто зарифмованные стандартные тексты  или песни. Вот слова одной такой песенки 1607 года: «Sauf  Schelm sauf! Trink Deinen ehrlichen Gesellennamen raus!» – «Пей, шельма, пей! Пропей свое честное имя подмастерья!».

Однако ритуалы приема отнюдь не всегда были такими уж невинными. В иных местах новичков жестоко эксплуатировали, измывались над ними, хотя случаи смерти были редки. Нам с вами, читатель, известно о таких порядках совсем в других местах и в самое что ни на есть наше время. Да, это дедовщина. Вообще-то такого рода обычаи известны с древних времен. Современные исследователи заметили, что племена с наиболее жестокими церемониями инициации отличались наибольшей племенной солидарностью. Поэтому они всегда имели лучшие шансы выжить. Но у первобытных эти порядки находились в пределах «закона»…

В нашем городе во многих цехах с новичками обращались довольно жестко. Но особенно много позволяли себе «старички» в иногородних ганзейских конторах. Славилась своими жестокими ритуалами приема контора в городе Берген (Норвегия). Гамбуржцев здесь было много, и они задавали тон. Поэтому «ганзейские игры» создавали дурной имидж не только Бергену, но также и Гамбургу.

Новички ехали в Берген, зная, что они там станут жертвами «ганзейских игр» (Hansespielen). Однако, начать по-другому карьеру купца в этой конторе было невозможно. «Wer etwas werden wollte, der musste mitspielen» («Кто хотел кем-то стать, тот должен был участвовать в игре»). Вот такая была добровольность. Конечно, сынки богатых купцов для «производственной практики» направлялись в Лондон или Антверпен. Берген с его спартанским воспитанием был в основном уделом юношей из более бедных семей.

«Абитуриенты» подвергались трем экзаменам. Первым было испытание огнем – «Rauchspiel» – дымовая игра. В известный день ученик в одежде «петрушки-дурачка» под звуки труб и барабанов, под вопли кривляющихся ряженых, препровождался в специально подготовленное помещение. Претендента на высокое звание кауфмана помещали в мешок из сетки и подвешивали над камином, в котором разводили огонь. Топливом служили куски старой кожи, шерсть и всякие отбросы, дающие при сжигании коптящий дым. Этим смрадом бедному юноше приходилось дышать. И дышать глубоко. Ведь на вопросы он должен был отвечать очень громко и внятно. Для этого каждый раз нужно было набирать полные легкие воздуха вместе с ядовитой копотью. Когда, по мнению экзаменаторов, «рыбка достаточно прокоптилась», ее снимали с крючка, вынимали из сетки и приводили в чувство, окатывая водой из ведер. Известен случай, когда испытуемый так в себя и не пришел…

Следующим было испытание водой.  Утром, хорошо покормив, молодого человека везли на лодке в море. Там его раздевали и обнаженного бросали в ледяную воду. Пловец выныривал, его вынимали и вновь возвращали в ледяную ванну. И так три раза. После водной процедуры его, болезного, секли прутьями по голой спине. Заметим, что такая форма «водных игр» (Wasserspiel) была облегченной, «гуманизированной» формой более жестокого экзамена, который практиковался до 1600 года. Тогда «ныряльщика» никуда не везли, а приводили на высокую скалу над морем и оттуда сбрасывали вниз. Чтобы испытуемый не утонул, его привязывали канатом, а когда он выплывал, и если был в хорошем состоянии, его сбрасывали со скалы повторно. Вечером всех участников действа ждала обильная еда и выпивка. Подмастерья с мастерами сидели за столами, а их, как всегда, обслуживали младшие ученики. Испытуемый должен был и здесь продемонстрировать свои исключительные способности. Потому что, какой же ты ганзеат, если  не можешь хорошо поесть и выпить?

Но «достижения» на банкете – это было так, между прочим. Претендента ждал третий экзамен. Все начиналось с процессии «дураков и клоунов», в которой экзаменуемого под музыку вели через город в большой зал. Здесь его как следует кормили, поили, а потом вели в «парадиз» – специальную комнату, оформленную в виде алькова. Что же готовилось для нашего новичка в этом райском уголке? Какие способности он должен был проявить? А поджидали его 24 мучителя, прикрытые капюшонами, с березовыми розгами в руках. Называлась «игра» Staupenspiel (Staupe – бичевание). Во время экзекуции перед альковом устраивался страшный шум. Били в литавры, стучали по барабанам, котлам и тарелкам. И лишь после того, как вопли истекающего кровью новичка становились громче грохота ударных инструментов, «увеселение» прекращалось.

Скандальные «бергенские игры» не были тайной, но жестокости осуждали не все. Некоторые находили для них объяснение – желание купцов отпугнуть потенциальных конкурентов, в первую очередь – опасных для них детей богатых родителей, а также маменькиных сынков, с которыми возиться не хотелось. Меньше говорили о проверке готовности новичков к трудностям будущей профессии. А некоторые современные авторы находят виновника извращенных ритуалов в длительной, холодной и темной зиме.

Известны случаи, когда матери новобранцев приезжали в Берген извлечь своих чад из «ганзейских игр». Однако, известны также и очень высокопоставленные любители и покровители жестоких игр. Молодой датский король (правда, по тем временам 22 года – не так уж и мало) прибыл в 1599 году в подвластный ему Берген и приказал показать ему знаменитые испытания новичков. Королевским восторгам не было пределов. Он даже приказал прокоптить над огнем одного из своих лакеев. Правда, от дальнейших «экзаменов» слуга отказался даже под страхом огромного штрафа в 100 талеров.

Однако наступало Новое время. Вполне гуманный король Дании и Норвегии Кристиан V законом запретил игры в Бергене под страхом сурового наказания. Закон сработал. «Дедовщина» в Бергене прекратились. Это случилось в 1671 году.

Своим участием в «бергенских играх» гамбуржцы принесли своему городу не лучшую славу. Однако, не будем забывать, что времена были совсем другими. Братства купцов и ремесленников вошли в историю нашего города также достойными и даже героическими делами. Об этом мы поговорим в следующем номере.

Текст: Юрий Одессер

Verfasst von:
Maria Stroiakovskaya