Французская революция в Гамбурге

Текст: Юрий Одессер

Наш город, как и вся Германия, имел с Францией сложные отношения. Дружеские, экономические и культурные связи временами прерывались жестокими войнами, взаимной ненавистью. Такие перепады особенно рельефно проявились в период Великой Французской революции и Наполеоновских войн.

Идеи Французской революции вызвали в Гамбурге значительную реакцию. Они интенсивно обсуждались в появившихся новых объединениях:  якобинском клубе «Читательское общество» («Lesegesellschaft» основан в 1792),  масонской ложе «Единство и толерантность» (с 1790 года). В соседней Альтоне открылся якобинский клуб «настоящих республиканцев». Гамбург и Альтона пережили настоящий газетный бум. Правда, новые издания просуществовали недолго – они закрывались властями под сильным нажимом Пруссии, Австрии и Англии. Тем не менее (или именно поэтому), они были заметным явлением в общественной жизни.

Наибольшим успехом пользовался ежемесячный журнал «Minerva». Он выходил значительным для тех времен тиражом  6 тысяч экземпляров и отличался высоким качеством – одно время был даже признан лучшим периодическим изданием на немецком языке. Издатель, редактор и автор статей –  профессиональный журналист Вильгельм Архенхольц – превратил «Минерву» в дискуссионный форум. Здесь непредвзято излагались события во Франции, обсуждались идеология и политика Революции.

Чтобы ознакомиться с происходящим на месте, Архенхольц поехал в 1793 году в Париж, где оказался свидетелем ужасных событий. Расправившись с аристократами, революция обрушилась на своих детей – якобинцы приступили к массовым казням, начав со своих бывших соратников – жирондистов. Вернувшись в Гамбург, редактор закрыл революционную тему в журнале.

Идеями Французской революции была увлечена часть гамбургской элиты. Наиболее представительной фигурой здесь был Георг Зивекинг. Этот выдающийся  купец-интеллектуал интересен в разных отношениях, и с ним мы познакомимся поближе.

Георг Генрих Зивекинг

Основатель династии Зивекингов, Петер Никлаес Зивекинг, прибыл  к нам из Версмольда (Северный Рейн – Вестфалия) в середине XVIII века. Его сын Георг Генрих поступил подмастерьем в фирму сенатора Фогта и работал так успешно, что уже через 5 лет старый сенатор поставил его управлять частью фирмы  в паре со своим сыном. Через несколько лет Георг Генрих стал частичным, а потом полным управляющим и владельцем одного из крупнейших торговых домов Гамбурга, а Каспар Фогт, как мы уже писали, весь ушел в общественную деятельность. Важнейшим партнером фирмы, наряду с колониями и США, была Франция, с которой город на Эльбе в 1789 году заключил торговый договор.

Подкуп революцонеров

Участие германских государств в войне против Франции (1792–97 гг.) поначалу не мешало «гешефту». Опытные и ловкие ганзейские купцы (в том числе и Зивекинг) очень просто обходили запрет на торговлю с Францией, переправляя товары в соседнюю, бывшую тогда датской, Альтону, и далее к месту назначения. Но под давлением германского союзного командования гамбуржцы были вынуждены изгнать из города французского посла, организовавшего упомянутое выше «Читательское общество» (президентом которого, между прочим, был наш Георг Генрих). В ответ  Французский Конвент порвал договор, конфисковал все доступные гамбургские корабли и объявил эмбарго на торговлю с Гамбургом.

Чтобы спасти положение, Kommerzdeputation, как тогда называлась Торговая палата, послала в Париж делегацию. Для возглавившего ее Зивекинга наступили звездные дни. Он прибыл в Париж в конце марта 1796 года. Первые попытки договориться с Директорией, стоявшей во главе Французской республики, оказались тщетными.

Тогда полномочный посол запросил у своего города огромную сумму в 300 тысяч марок. Для взяток. Полученные деньги он разложил по карманам всех пяти членов Директории (теперь это называется «откат»). «Высокие директора» тут же подписали договор, который предусматривал выплату Гамбургу 13 млн ливров (примерно 150–200 млн теперешних евро). Деньги давались под личные гарантии Зивекинга. Ради своего города патриот Зивекинг рисковал всем своим состоянием, именем и, возможно, жизнью. Он спас город, и город его не подвел. «Это был счастливейший и важнейший момент моей жизни!», – сказал Зивекинг во время торжеств в его честь в Гамбурге.

Бал «якобинцев»

Гамбуржцы неслучайно послали в Париж именно Зивекинга. Он был известным сторонником французской революции. Политические предпочтения успешного предпринимателя основывались на идеях Просвещения. В его круг входили такие известные деятели, как Лессинг и Клопшток. Привлекательные идеи свободы, равенства, гуманности, толерантности привели его в гамбургскую масонскую ложу «Св. Георг к зеленеющим елям» , в  которой он через несколько лет стал «мастером стула».

Там он еще в 1777 году развивал свои идеи свободы, под которыми сейчас мог бы подписаться каждый (или почти каждый): «Свобода – это не беззаконие. Сам высший творец Вселенной, свободнейшее существо, в каждом своем действии руководствовался вечными законами красоты, мудрости и силы, порядка и гармонии. Свободен тот, чей выбор определяется разумом, а не насилием со стороны. Свобода в государстве означает не независимость от законов, но безопасность от неразумных законов и произвольного посягательства власть имущих на наши права».

Зивекинг прославился в городе и далеко за его пределами организацией  праздненства, посвященного первой годовщине взятия Бастилии. Это было торжество в стиле того места, где оно проводилось – в знаменитом «Zylinderviertel» (как он стал называться позже), районе проживания городской элиты – «людей в цилиндрах» – в Харверстерхуде. Среди 80 гостей – интеллектуалы и известные люди Гамбурга и  Северной Германии, иностранные гости, но аристократов почти не было.

Служанки пришли в белых платьях и соломенных шляпках, дамы собирали пожертвования в пользу бедных. После пушечного салюта ели и пили, поднимали тосты за конец деспотии королей. Конечно, были танцы. Хор девушек с кокардами, как у санкюлотов, исполнил написанную Зивекингом специально для этого вечера оду. Сначала: «Свободные немцы, настало время / разбить цепи рабства / поклянемся в верности нашему союзу / последуем за нашей сестрой Францией!». Дальше упоминались троны деспотов, дрожащие рабы и Свобода, Свобода, Свобода!!! Гости в едином порыве подпевали, утирая слезы умиления.

Праздник остался в памяти людей, хотя и не имел большой прессы, и Сенат это событие просто проигнорировал. А французы в Париже его очень приветствовали и гамбуржцев хвалили. Даже вождь жирондистов Бриссо писал о торжестве в Харверстерхуде с восторгом: идеи Французской революции проникают через границы и завоевывают Германию. Однако жившие в Гамбурге французы (например, деловой представитель Парижа Гандольф) идти на праздник отказались. Они считали его всего лишь «пиарной» затеей Зивекинга и Фогта, заинтересованных в торговле с Францией. Гамубргское общество – одно из самых спокойных в Европе, и подвигнуть его к революционным действиям едва ли возможно, поэтому восторги парижской прессы неуместны. Сейчас сказать трудно, был праздник серьезной политической акцией или любительским театрализованным представлением. Скорее всего и то, и чуть-чуть другое.

Казнь короля

Узнав о казни короля и якобинском терроре, Зивекинг понял, что в революцию играть опасно. На гильотине оказался даже тот самый Бриссо, который неумеренно хвалил гамбуржцев. Зивекинг, чтобы преодолеть убежденность гамбуржцев в его проякобинской позиции, опубликовал письмо «К моим согражданам», в котором осудил извращения революции: «Это –  анархия, неповиновение закону, атеизм, ужас и смерть». Однако он остался верен принципам Просвещения. Вместе с несколькими своими единомышленниками он купил поместье в Neumühlen, ставшее  местом встреч интеллектуальной элиты города. Там бывали такие видные деятели, как Вильгельм Гумбольд, Фридрих Клопшток,  философ, юрист и купец Фридрих Якоби.

Берег Эльбы в ХIX веке 

Семья Зивекинг за последние почти два с половиной столетия дала Гамбургу много видных деятелей, в том числе нескольких сенаторов. Бургомистр Курт Зивекинг установил в 1957 году партнерские отношения с Ленинградом. Имена Зивекингов носят три улицы города.

Под влиянием Французской революции в Германии зародилось стремление к свободе, которое по иронии судьбы потом оказалось направленным против французов. Борьба с   наполеоновской оккупацией стала начальным толчком для немецкого патриотизма, получившего интенсивную националистическую окраску. Но об этом мы поговорим в следующих номерах.

Verfasst von:
Maria Stroiakovskaya