История Гамбурга. Последняя эпидемия холеры

Текст: Константин Раздорский
Фото: Internet / Bildarchiv

История в датах
125 лет назад в Гамбурге разразилась последняя в истории Германии эпидемия холеры. Она унесла более 8 000 жизней, но в то же время стала побудительным толчком для создания современной системы водоснабжения.

До 1892 года наш город уже имел печальный опыт эпидемий холеры – только в XIX веке они обрушивались на него семь раз. Впрочем, этот опыт мало чему научил власти, хотя природа возникновения болезни и ее возбудитель были уже известны – врач-бактериолог Роберт Кох (Heinrich Hermann Robert Koch) открыл холерный вибрион в 1883 году.

Справедливости ради следует отметить, что это было второе его открытие – впервые бациллу выявил еще в 1854 году Филиппо Пачини (Filippo Pacini). Однако итальянские медики проигнорировали научный прорыв своего коллеги, поскольку были сторонниками распространенной тогда теории передачи болезни через мифические воздушные миазмы.
Со времени открытия Коха прошло почти десять лет, но в Гамбурге все еще не была достроена центральная фильтровальная станция для очистки питьевой воды песком, что впоследствии обернулось для города настоящей катастрофой (кстати, в соседней Альтоне, где такая станция уже работала, жертв эпидемии оказалось намного меньше).

Причины задержки были скорее финансовыми – в то время больших расходов требовало от Сената строительство складского комплекса Speicherstadt, так что власти вынуждены были экономить на других статьях бюджета и впоследствии получили за это изрядную порцию критики.
По одной из версий, холерные вибрионы могли быть занесены в город беженцами из России, которые отправлялись в Америку через гамбургский порт. Эпидемии предшествовали жаркие летние месяцы, в результате чего вода в Эльбе прогрелась до необычно высокой температуры, а ее уровень заметно упал. Тем не менее, река оставалась главным источником питьевой воды, что и определило крупные масштабы гуманитарной катастрофы.
18 августа местные газеты впервые сообщили о подозрениях на холеру. Умершим не сразу поставили правильный диагноз, и какое-то время городские власти вообще отрицали сам факт возникновения эпидемии. Но затем события стали развиваться так стремительно, что заболевания и смерти едва успевали регистрировать. Счет летальных исходов пошел на сотни. 22 августа эпидемия была признана официально – в этот день зарегистрировали 640 заболевших и 239 умерших.

В городе возникла паника, многие спешно покидали Гамбург. Когда переполненные больницы уже буквально трещали по швам, на помощь медикам пришли прусские военные, развернувшие в районе Эппендорфа полевой лазарет из шести бараков и 35 больших палаток.
Трагедия затронула прежде всего беднейшие слои населения, жившие скученно и в жутких санитарных условиях, когда десятки людей пользовались загаженным сортиром во дворе, а воду брали из той же Эльбы, куда сбрасывались все отходы и фекалии. Директор больницы в Эппендорфе, профессор Теодор Румпф (Theodor Rumpf), назвал систему городского водоснабжения «допотопным свинством». А специально приехавший в Гамбург Роберт Кох, ставший к тому времени главой Прусского института инфекционных болезней, в ходе осмотра рабочих кварталов потрясенно заявил: «Господа, я просто забываю, что нахожусь в Европе».

Чтобы сдержать распространение эпидемии, 31 августа Сенат образовал специальную комиссию по борьбе с холерой. По распоряжению Роберта Коха были закрыты школы, театры, общественные бани и купальни, запрещены все собрания, танцевальные вечеринки и прочие развлечения.
По улицам ходили дезинфекционные колонны добровольцев, вооруженных ведрами, лестницами и кистями на длинных палках. В их задачу входило обрабатывать зараженные дома лизолом, карболкой и хлорной известью. Городские власти напечатали 300 000 листовок, в которых разъяснялось, как правильно вести себя в условиях эпидемии, но большая часть населения в рабочих кварталах не могла их прочитать, поскольку была неграмотна.
К сожалению, возможности медиков были в то время весьма ограниченны. Прививок тогда еще вообще не существовало, а из медикаментов для борьбы с холерой применяли только слабый раствор соляной кислоты и касторовое масло, при помощи которого врачи боролись с поносами. Кормили измученных болезнью людей ячменным и овсяным отварами.
Характерный признак холеры – сильное обезвоживание организма, а пить можно было только кипяченую воду, которую возили по Гамбургу в бочках и раздавали бесплатно. Так как Эльба была заражена вибрионом, то для получения чистой воды власти распорядились вырыть 155 колодцев и четыре скважины. Многие пивные компании предоставили в распоряжение города собственные производственные скважины.

Но дыхание смерти по-прежнему носилось по опустевшему Гамбургу – магазины и лавки были закрыты, всякая общественная жизнь замерла, редкие прохожие иногда падали без сознания прямо на улице, по мостовым днем и ночью громыхали повозки с трупами. Быстро множились братские могилы на кладбище в Ольсдорфе, где сотня добровольцев хоронила тысячи умерших.
Город платил смерти ежедневную дань – наиболее трагическими выдались дни 27 августа, когда было зарегистрировано 1 102 заболевших и 455 умерших, и 2 сентября (810 заболевших и 479 умерших). За десять недель эпидемия холеры, которой суждено было стать последней в современной истории Германии, унесла с собой жизни 8 605 человек – примерно половину из 16 956 заболевших.
Болезнь свирепствовала в городе с середины августа до конца октября 1892 года. Последние случаи новых заболеваний были отмечены 2 октября, после чего ситуация стала постепенно приходить в норму. Однако смерти регистрировались еще вплоть до начала ноября, и только 16 числа об окончании эпидемии было объявлено официально.

Имиджу ганзейского города, о скандальных условиях жизни в котором узнала теперь вся европейская общественность, был нанесен серьезный ущерб. Трагедии способствовали действия властей и коммерсантов, которые во имя прибыли жертвовали здоровьем населения, отказываясь строить достойные людей квартиры. Среди крупных городов Германии именно у Гамбурга была наибольшая доля подвальных жилых помещений, фактически не пригодных для жилья.
Эпидемия обернулась также сильнейшим экономическим кризисом – порт был закрыт, а для местных торговых судов в других портах вводили жесткий карантин. Людей, приезжавших из Гамбурга в другие города Германии, сторонились и часто не пускали на постой, а привезенные товары просто не покупали. Англия, Швеция и Нидерланды запретили людям из района бедствия въезд на свои территории, в других странах действовал долгий карантин.
Авторитет Гамбурга упал в те дни настолько, что в рейхстаге всерьез подумывали о том, чтобы лишить его статуса вольного города. Однако была и поддержка – наряду с гуманитарной помощью в виде продовольствия, одежды и постельных принадлежностей на берега Эльбы и Альстера поступило более 3,4 млн золотых марок со всего мира – из США, Австралии и даже из Африки. Сами гамбуржцы пожертвовали на борьбу с холерой около 1,27 млн марок.
После эпидемии Сенат вынужден был пойти на реформы, но лишь в 1898 году приняли, наконец, «Закон о содержании жилищ». Он создал правовую базу для сноса эпидемиологически опасных кварталов и строительства более современного жилья.

В итоге был практически полностью снесен и отстроен заново квартал Gängeviertel, условия жизни в котором были особенно удручающими. Через год после эпидемии в Гамбурге ввели в строй фильтровальную станцию по очистке воды и построили первую в Германии установку по сжиганию мусора. Уже 28 декабря 1892 года в городе был создан Институт гигиены (сегодня – Institut für Hygiene und Umwelt).
Кстати, когда в 1898 году открылась новая Ратуша, ее внутренний дворик украсил фонтан, который до сих пор служит напоминанием о той катастрофе. Он посвящен античной богине чистоты и здоровья, которую звали Гигиея – это от ее имени образовано знакомое каждому слово «гигиена». Изначально здесь собирались установить бронзовую фигуру бога торговли Меркурия, но после эпидемии холеры с тысячами жертв гамбургские власти решили подчеркнуть важную роль современного водоснабжения и строгого соблюдения гигиенических норм в борьбе с эпидемическими заболеваниями.
В современном мире холера уже не представляет такой опасности, какой была раньше. Возможно, кто-то из наших читателей-одесситов еще помнит об эпидемии 1970 года, остальные судят о ней по знаменитой миниатюре Михаила Жванецкого. Однако в мире по-прежнему регистрируют и отдельные случаи, и эпидемические вспышки холеры в бедных странах, особенно после крупных стихийных бедствий – например, землетрясений. Эпидемия на Гаити в октябре 2010 года затронула 7% населения страны и унесла 9 700 жизней. То есть, больше, чем погибло в Гамбурге в конце XIX века.

Verfasst von:
Maria Stroiakovskaya