Внук Петра Великого

В нынешнем году исполняется 400 лет с тех пор, как на российский престол взошел первый Романов. И отмечают эту дату не только в России: Германия, например, тоже имеет к ней самое прямое отношение.

Известно, что большинство представителей российской монархической династии имело солидную долю немецкой крови. «Чистые» Романовы дали истории всего пять царей, последний из которых, Петр I, стал одновременно и первым императором. Это правильное, хотя и далеко не полное, название официального титула всех последующих российских самодержцев. Из первых пяти императоров (от самого Петра до его дочери Елизаветы) лишь трое были Романовыми по крови. И эта кровь «разводилась» впоследствии обычными для Европы династическими браками: будущие российские самодержцы традиционно женились на немецких принцессах – за исключением одной датской.

Елизавета I, не вышедшая замуж и не имевшая собственных детей, знала, что с ее смертью пресечется прямая мужская линия наследования Романовых, поэтому императрица заранее позаботилась о престолонаследнике. Она остановила выбор на сыне своей старшей сестры Анны Петровны, которая вышла замуж за герцога Карла Фридриха Гольштейн-Готторпского, племянника шведского короля Карла XII, представителя Ольденбургской династии. Их сын изначально имел право на шведский престол, но ему была уготована иная судьба. Согласно династическому договору племянник Елизаветы I, родившийся в Киле 21 февраля 1728 года, был официально признан членом дома Романовых, так как являлся внуком Петра I. Карл Петер Ульрих Гольштейн-Готторпский вошел в историю как российский император Петр III.

Петр Федорович

Судьба не проявляла  особой милости к Карлу Петеру Ульрихау с раннего детства. Почти сразу после рождения он остался без матери: по одним данным,  Анна Петровна скончалась от родильной горячки, по другим – простудилась во время фейерверка, которым герцог отмечал появление на свет сына. Когда мальчику было 11 лет, ушел из жизни и отец. После его смерти управление герцогством Гольштейн-Готторпским и заботу о воспитании сироты взял на себя его дядя, епископ Ойтинский, впоследствии ставший королем Швеции Адольфом Фредриком. Однако назначенные им воспитатели мало беспокоились о том, чтобы дать мальчику образование, соответствующее его аристократическому титулу, зато жестоко наказывали за любые провинности.

Мальчик  тянулся ко всему военному, но при этом не отличался крепким здоровьем, часто болел, был нервным, впечатлительным и боязливым. Впрочем, по характеру скорее простодушный и незлой, он питал пристрастие к музыке и живописи, среди ровесников слыл фантазером, поскольку предпочитал жить не в реальном, а в придуманном мире. Учеба не очень интересовала его,  и когда в 1742 году Елизавета I вызвала своего 14-летнего племянника в Россию, ее шокировало его невежество: престолонаследник едва объяснялся по-французски. Императрица вынуждена была взяться за его образование.

Карл Петер Ульрих перешел в православие (обязательное условие для будущих российских монархов) и стал великим князем Петром Федоровичем. В 17 лет его женили на принцессе Екатерине Алексеевне – урожденной Софии Фредерике Августе Ангальт-Цербстской. Брак не был счастливым: слишком разными были супруги и их жизненные интересы. По сравнению с мужем будущая Екатерина II, безусловно, обладала гораздо большими способностями и лучше разбиралась в хитросплетениях дворцовых интриг. В будущем это позволило ей без особого труда лишить Петра III императорского трона уже через несколько месяцев его правления. Муж стал для нее не более чем трамплином, который вознес принцессу Ангальт-Цербстскую на вершину российской власти.

Ни в коей мере не умаляя достоинств императрицы, впоследствии не случайно прозванной во всем мире Великой, следует все же отметить, что ей по вполне понятным причинам было выгодно представить свергнутого мужа-императора ущербным и недалеким человеком – иначе зачем был бы нужен дворцовый переворот? Эта точка зрения господствовала в России все годы правления Екатерины, в исторических трудах и по сей день даются в основном негативные оценки Петра III как человека и как политика.

Однако я вовсе не веду к тому, что свергнутый император был бы лучше для России, чем его супруга, – в конце концов, это были монархи слишком разной «весовой категории», к тому же история не знает сослагательного наклонения. Речь лишь о том, что противоречивая личность Петра Федоровича заслуживает непредвзятого исторического изучения и более объективного  отношения. Именно за это наряду с некоторыми современными учеными ратует и созданное в Германии пять лет назад «Кильское царское общество» (Der Kieler Zarenverein e. V.), о деятельности которого мы раньше уже писали.

Из Киля – в Санкт-Петербург

На интернет-сайте общества (www.zarpeteriii.de) говорится, что со дня основания в 2008 году оно занимается изучением фактов жизни и политической деятельности Петра III, стремясь восстановить историческую справедливость по отношению к нему. Именно эта организация предложила установить в парке кильского замка памятник российскому императору и герцогу Гольштейн-Готторпскому в одном лице (см. публикацию Т. Борисовой «На полпути к постаменту», № 153). К 250-летию правления Петра Федоровича общество организовало передвижную выставку «Кильский принц на царском престоле», целью которой было ознакомить немецкую общественность с последними научными изысканиями по этой теме.

В их свете император предстает перед нами весьма просвещенным монархом, который провел в жизнь ряд важных для страны реформ. Его политика имела вполне последовательный характер, а законодательная деятельность была необычайно активной: за время 186-дневного правления им подписано 192 документа – манифесты, именные и сенатские указы, резолюции и т. п. К числу важнейших реформ Петра III относится упразднение ненавистной народу Тайной канцелярии, которая занималась политическим сыском, опираясь на практику повсеместных доносов. Император поощрил торгово-промышленную деятельность путем создания Государственного банка и выпуска ассигнаций, издал указ о свободе внешней торговли, в котором содержится требование бережного отношения к лесам, как одному из важнейших богатств России. Он также прекратил преследование старообрядцев.

«Главным же достижением короткого правления Петра III, – цитируем сайт «Кильского царского общества», – становится манифест о даровании вольности российскому дворянству, освобождающий дворян от обязанности нести государственную службу. Теперь дворянин может в любой момент выйти в отставку и заниматься частными делами или даже поступать на службу за границей».

Возвращаясь к деятельности «Der Kieler Zarenverein e. V.», отметим, что важнейшим событием в его пятилетней истории стала этим летом поездка шестнадцати его членов в Санкт-Петербург, где они провели неделю. Гости из Киля посмотрели также Петергоф, Царское Село, Гатчину и, конечно, Ораниенбаум, где Елизавета I поселила тогда еще великого князя Петра Федоровича с супругой в бывшем дворце Меньшикова. Большое удовольствие доставила членам кильского общества экскурсия по рекам и каналам «Северной Венеции».

И все же эмоциональной вершиной путешествия стал день, когда немецкие гости посетили усыпальницу императоров в Петропавловской крепости и возложили венок и цветы к саркофагам Петра III и его матери Анны Петровны. К месту упокоения императора доставили также урну с землей из Замкового сада Киля. «Это, конечно, было нечто особенное для всех нас», – признается председатель общества Йорг Ульрих Штанге (Jörg Ulrich Stange).

Подавляющее большинство членов делегации приехало в Санкт-Петербург впервые и было покорено величием города, его великолепными дворцами и уникальными объектами культуры. Прекрасное впечатление оставили музеи, гости увидели гольштейнскую униформу Петра III и принадлежавшую ему саблю. Где бы ни появлялась немецкая делегация, в ее распоряжении всегда были квалифицированные экскурсоводы. В беседе с одним из них вдруг выяснилось, что прадед жительницы Киля Ами Кремер (Ami Krämer) был гостем на коронации императора Николая II.

В ходе поездки гости были приятно удивлены, что их интерес к российской истории взаимен: о визите делегации сообщало местное телевидение, члены общества даже давали интервью. Они уезжали на родину с сознанием, что занимаются полезным делом, которое способствует лучшему взаимопониманию между народами России и Германии.

Текст: Андрей Нелидов

Verfasst von:
Maria Stroiakovskaya